<<< К началу повести

Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2007-2015)

Владимир Высоцкий в Одессе
(продолжение)

Часть 3-я
"То, что осталось за кадром"

        Название для этой части книги выбрано не случайно. Как мы имели возможность в том убедиться, в Одессу Высоцкий приезжал, в основном (хотя и не исключительно), по делам съёмок. Однако жизнь артиста – это не только съёмки, и тем более это верно в отношении такого человека, как Владимир Высоцкий, который в одиночестве бывать не очень-то любил. А если и хотел побыть один, то не всегда получалось, – слишком многие мечтали оказаться в его обществе, так что жизнь его в промежутках между съёмками была весьма насыщенной. Вот об этом и пойдёт наш рассказ.

        Во время съёмок "Вертикали" и "Коротких встреч" Высоцкий в Одессе почти не бывал, но работа над "Интервенцией", снимавшейся летом и осенью 1967 года, требовала его присутствия в городе очень часто. Концертов, как мы видели, у него в тот период было мало, а петь ему хотелось постоянно.

        "Мы жили в гостинице "Красная", – вспоминает О.Аросева, исполнительница роли мадам Ксидиас. – Вся группа жила в других гостиницах, а мы в "Красной": Полока, Володя Высоцкий и я. И каждый вечер мы собирались, и каждый вечер Володя нам пел.
        ...Там появился ещё Жора Юматов. Он где-то снимался, нет, не в нашем фильме, он появился просто там. Он же моряк, и у него полно моряков в товарищах. И вот мы ночью после съёмок ходили с Володей к нему, а он чувствовал такую потребность петь, что просто ежесекундно, часами, каждый вечер им пел. Потом мы наладились ходить к каким-то Жориным морякам, куда-то на окраину Одессы. Там нас ожидали какие-то инвалиды, какие-то моряки старые. Володя пел, они плакали".*204

        "Мне хочется рассказать ещё об одном вечере в Одессе, который произошёл во время съёмок "Интервенции", – рассказывал главный оператор картины Е.Мезенцев. – Об Одессе и съёмках можно рассказывать бесконечно... Стояла страшная жара, мы все просто умирали от неё на съёмках. Но мы, операторы, работали в плавках и шляпах от солнца, а Володя и Ефим Захарович Копелян – всё время в чёрных костюмах, а Золотухин – в своём шерстяном коричневом. После съёмки все бежали в душ. Жили мы в гостинице "Большая Московская" (ещё один одесский адрес Высоцкого! Сам он, как мы помним, жил в гостинице "Красная", – М.Ц.), что на самой Дерибасовской...
        И вот однажды мы стояли на балкончике: Володя, Ефим Захарович, Валера Золотухин – это мои самые любимые люди. Я всегда любил актёров больше, чем режиссёров и сценаристов, поэтому-то я и профессию свою поменял. Стоим... шутки, прибаутки. И вдруг откуда-то возникает идея: устроить праздник для Тонечки Ивановой, у которой надвигается день рождения. Тоня была у нас осветителем, но о ней невозможно рассказать, её надо видеть! Она была достаточно крупного размера и могла одна затащить свой осветительный прибор куда угодно. Кроме того, она была невероятно весёлым и обаятельным человеком, хотя и пережила блокаду в Ленинграде, никуда не уезжая. Одним словом, Тонечка Иванова была Женщиной, и Володя, и Ефим Захарович, и все мы, стоявшие вокруг, решили, что нужно устроить для неё Праздник. Мы пригласили её в гостиницу "Красная", накрыли стол, всё приготовили, – как умели, но очень старались.
        Тоня пришла, она чуть не умерла от счастья. Это не было похоже на вечер, который режиссёр, оператор и артисты сделали "для какой-то осветительницы". Если бы на месте Тони оказалась сама Марина Влади (которая, кстати, не была ещё в это время знакома с Володей), всё было бы точно так же. Володя и Ефим Захарович были настоящие мужики, и раз уж они решили сделать праздник для женщины, то это действительно будет Праздник. Тоня до сих пор, когда мы встречаемся, и заходит разговор об "Интервенции", всегда вспоминает тот, такой уже теперь далёкий, вечер".*205

        "Помню я, конечно, и 4 сентября 1967 года, свой день рождения, – подтверждает А.Иванова. – Ребята экспромтом накрыли мне стол в ресторане гостиницы "Красная" – как подарок на день рождения. Пришли Полока Геннадий Иванович, Володя Высоцкий, оператор Женя Мезенцев, Ефим Захарович Копелян... Такой получился вечер!!! Как одна минута пролетел – на всю жизнь в памяти".*206

        Случай характерный для Высоцкого. Он умел радоваться жизни и любил радовать других. Вот, вроде бы, совсем другой случай, но похож по сути...

        До фильма "Служили два товарища" В.Смехов, уже игравший серьёзные, крупные роли в Театре на Таганке, в кино не снимался, и, может быть, ещё долго бы не попробовал себя в кинематографе, если бы не Высоцкий, уговоривший его сняться у Е.Карелова в роли барона Краузе.

        Вдвоём прилетели они в Одессу и отправились в Измаил, где осенью 1968 года шли натурные съёмки. Смехова, по его собственному признанию, точил червь сомнения: "В театре – опыт, роли, всё знакомо, а тут – явный риск проявиться щенком, зелёным юнцом, осрамиться... Гм... Доехали. Володя стремительно вводит в чужой мир, на ходу рассыпая подарки "положительных эмоций"...
        Гостиница-поплавок на Дунае – блеск, закачаешься. Входим в номер, я ахаю и качаюсь. За окном – леса, Дунай, румынские рыбаки на дальнем берегу. Быстро ужинать. "Погляди, ты такую ряженку ел в жизни?" Ложку ставит среди чашки, ложка не дышит. Я в восторге, Володя – кивает, подтверждая глазами: я, мол, предупреждал тебя, какая это прелесть – кино. Бежим дальше. Вечер. Воздух. Воля. Спуск к реке. Гигантские марши массовки. Войска на берегу. Ракеты, всполохи света, лошадиные всхлипы, плеск волны... В.Смехов и В.Высоцкий на съёмках к/ф ''Служили два товарища''.
Фото – на неофициальном сайте Вениамина Смехова
        На взгорье у камеры белеет кепка главного человека – Евгения Карелова... Когда Высоцкий успевает подготовить Карелова? Я только-только начал остывать, уходить в тоскливую думу о напрасной поездке – и вдруг... Слава Берёзка (второй режиссёр фильма, – М.Ц.) передаёт, я вижу, мегафон главному, и на весь мир, на горе мне, на страх врагам, но и очень звонко-весело раздалось: "В честь прибытия на съёмки фильма "Служили два товарища" знаменитых артистов Владимира Высоцкого и Вениамина Смехова – салют!"
        Грянули залпы, грянуло "ура", и пребольно ущипнул меня знаменитый артист: радуйся, дурачок, здесь хорошо, весело, и все свои".*207

        И снова из воспоминаний В.Смехова:
        "Володя запомнил мои вздохи в аэропорту: жалко в Одессе бывать транзитом по дороге в Измаил. Не забуду восторга от Володиного подарка... Он звонит в Москву, объясняет, что материал нашей съёмки – в браке, и что я обязан лететь на пересъёмку. Получаю телеграмму от директора картины – всё официально. С трудом выискиваю два свободных дня, кляну себя за мягкотелость, а кино – за вечные фокусы; лечу, конечно, без настроения... Среди встречающих в Одессе – никаких мосфильмовцев. Стоит и качается с пяток на носки Володя. Глаза – плутовские. Сообщает: никаких съёмок, никакого Измаила, два дня гуляем по Одессе. Понятно, меня недолго хватило на возмущение...
        Володя говорил про город, который всю жизнь любил, и мне казалось, что он его сам выдумал... И про сетку проспектов, и про пляжи, и про платаны, и про Пушкина на бульваре, и про Ришелье, и яркие, жаркие подробности морских боёв в дни обороны, и вообще про жизнь одесского порта. Мы ночевали в "Куряже", общежитии киностудии на Пролетарском бульваре, и я за два дня, кажется, узнал, полюбил тысяч двадцать друзей Высоцкого. Актёры, режиссёры, писатели, моряки, одесситы и москвичи... Сижу на прощальном ужине, где Володя – тамада и внимательный хозяин... И весь двухдневный подарок – без натуги, без ощущения необычности, только помню острые взгляды в мою сторону, быстрая разведка: ты в восторге? Всё в порядке?
        ...До сих пор мечтаю кому-нибудь устроить похожий праздник".*208

        Разные с Высоцким приключались истории... Об одной из них в деталях рассказал друг Высоцкого юношеской поры А.Свидерский. По его словам, этот случай произошёл во время съёмок картины "Один шанс из тысячи". Фильм делался фактически компанией друзей с Большого Каретного: режиссёр – Л.Кочарян, авторы сценария – А.Макаров и А.Тарковский, одну из ролей в фильме исполнял А.Свидерский, другую – О.Халимонов. Кстати, первоначально эту роль должен был играть Высоцкий, но не получилось по времени: график съёмок "Интервенции" и "Служили два товарища", плюс работа в театре не оставляли никаких "окон", куда можно было втиснуть участие ещё в одном фильме.

        Разумеется, с друзьями Высоцкий виделся всегда, когда только позволяло время. И вот однажды компания друзей отправилась на дачу к знакомым О.Халимонова. Во время застолья, как это иногда бывает, возникло напряжение, и Л.Кочарян решил, что лучше бы им уехать, пока дело не дошло до большой драки.

        "Волгу" вёл О.Халимонов. Вёл осторожно, чтоб не попасться в пьяном виде постам ГАИ, и всё-таки не уберёгся – машину остановили. В конце концов, всё обошлось благополучно: присутствие в компании очень популярной в то время Жанны Прохоренко и начинающего обретать всесоюзную славу Владимира Высоцкого сделало своё дело – киношников отпустили с миром.

        Я спрашивал О.Халимонова, помнит ли он этот случай и можно ли его поточнее датировать.
        "Это было не во время съёмок "Одного шанса из тысячи", а во время подготовительного периода, – сказал он. – Мы уехали снимать картину в Ялту где-то в сентябре, а этот случай был в Одессе, видимо, в июле или августе 1967 года. Там был, что называется, концерт в этом отделении милиции. Все были в хорошем настроении, Лёва ножи в дверь втыкал, Жанна Прохоренко рассказывала истории съёмочные, Володя пел... В общем, все свободные милиционеры прибежали посмотреть и послушать. Кажется, потом мы с ними ещё и выпили.
        За рулём был я, и я ехал очень осторожно. Я спросил потом милиционера, почему нас остановили, ведь так аккуратно вёл машину. Он мне ответил: "Просто машину было невозможно просветить, хотя мы включили дальний свет. Ясно было, что машина чем-то забита". А всё дело в том, что нас в эту "Волгу" набилось восемь человек!"*209

        О.Халимонов – моряк, ходивший десять лет старшим механиком на танкерах. Впоследствии закончил Академию внешней торговли, работал за рубежом в международных морских организациях. В 1960-е годы жил в Одессе.

        "О.Х. – Я служил на разных судах, но это были не пассажирские корабли, которые регулярно ходят кольцом по одному маршруту – по Чёрному морю или, скажем, по Средиземному. Планировать встречу с Володей было трудно. Мы встречались частенько в Одессе, когда я уходил в отпуск, а у него были там съёмки или просто выдавалось свободное время и была возможность приехать. Он любил бывать в Одессе.
        М.Ц. – Вы в те времена жили там? В гостях у Олега и Вероники Халимоновых. Одесса, ул.Пироговская, 7/9, кв.267, 1971 г.
        О.Х. – Да, я закончил там Высшее инженерное морское училище. Оседлой жизнью, конечно, это трудно было назвать, потому что я плавал на судах, но отпуск или, по крайней мере, большую его часть, как правило, проводил в Одессе.
        М.Ц. – По какому адресу Вы там жили?
        О.Х. – Улица Пироговская, дом 7/9, кв. 267. Там часто бывал у нас Володя – иногда один, иногда с Мариной. Заходил он туда, когда я бывал не дома, а в море, благо киностудия находилась рядом. Родители жены всегда ему были рады и старались покормить чем-нибудь вкусным.
        М.Ц. – Кроме Вас, у кого из Ваших знакомых бывал в Одессе Высоцкий?
        О.Х. – У него были там приятели, с которыми он был связан по кино. Например, Слава Говорухин, – у него Высоцкий бывал дома и на даче. А из моряков – я не думаю, чтобы он бывал у кого-то, кроме Гарагули".*210

        Анатолий Гарагуля был очень известным капитаном Черноморского пароходства. Участник Великой Отечественной войны, был офицером-лётчиком. После войны уволился из армии и пошёл учиться в Высшее одесское мореходное училище. Довольно быстро стал капитаном и именно в качестве капитана теплохода "Грузия" многократно принимал на своём судне Высоцкого и М.Влади.

        Коллега А.Гарагули, капитан Ф.Дашков, вспоминал о нём так: "Анатолий Гарагуля – один из самых оригинальных (если можно так выразиться) капитанов. Оригинальных в каком плане? Он наиболее резко осуждал и боролся с проявлением всякой несправедливости. И он был наиболее непримиримым человеком, защищая своих матросов, своих мотористов, своих моряков от всякой несправедливости, – и борясь за их права. И это, видимо, тоже привлекало Высоцкого".*211

        А.Гарагуля умер несколько лет назад, так и не оставив воспоминаний о Высоцком. Жаль... Ему было что рассказать. Не многим людям посвящал Высоцкий свои песни. А.Гарагуля – один из этих немногих, ему посвящена песня "Человек за бортом".

        В Одессе живут вдова и сын капитана А.Гарагули, Валерия Николаевна и Сергей Анатольевич Гарагуля, встречавшиеся с Высоцком много, часто. Причём, в основном, именно в Одессе.

        "М.Ц. – Вы помните, когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Высоцким?
        В.Г. – Когда это было, я точно не помню. Володю к нам домой привёл Лев Кочарян, режиссёр, с которым был знаком мой муж. Помню, что в этот день Володя много пел, но точной даты не помню. Давно уже это было.
        М.Ц. – И как в дальнейшем протекало Ваше общение с Высоцким? Вы сразу почувствовали дружеское расположение друг к другу? А.Гарагуля, М.Влади и В.Высоцкий. Т/х ''Грузия'', август 1969 г.
        В.Г. – Да, он мне как-то сразу понравился, но самое главное – он подружился с моим мужем. Мой муж был такой человек, что с ним дружили много-много разных людей – и артисты, и профессора, и поэты, и люди, занимающие какие-то высокие должности. Он был очень интересным человеком. Вот и с Володей они подружились.
        Толя пригласил Володю к себе на "Грузию". Это ещё была старая "Грузия". И я там была. Помню, муж Володе всё рассказывал и показывал. Они очень близко подружились. И виделись они очень часто.
        Когда Володя прилетал в Одессу, то показывал нам свои новые песни. Если Толи не было дома, он ждал, когда придёт из рейса "Грузия", и показывал нам свои новые песни.
        Когда Володя стал встречаться с Мариной, то и её он к нам привёл. Их свадебное путешествие было на теплоходе "Грузия".
        М.Ц. – А Вы были в рейсах на "Грузии", когда там бывал Высоцкий?
        В.Г. – Ну да, я, конечно, тоже там была. Мы вместе ездили по Крымско-Кавказской линии. Так что общались все вместе – и Володя, и Марина, и много других разных хороших людей.
        М.Ц. – Какое впечатление производил Высоцкий при личном общении?
        В.Г. – Он производил впечатление очень хорошее. Очень добрый человек, очень спокойный, очень умный, эрудированный. С ним общаться было очень легко. А Марина, когда он пел... Она ничего не говорила, только слушала его, слушала, как божество, вся обращаясь в слух.
        Володя был прекрасный человек. Общался он с людьми нормально, безо всякой заносчивости.
        Володя к нам часто приходил с Петей Тодоровским, потому что у Пети была гитара, а у нас не было. Однажды они пришли, помню, а Толя задерживался, и Петя и Володя, пока его ждали, пели вместе.
        На "Грузии" кто-то дал старую гитару моему мужу специально для Володи, и Володя всегда там играл на ней. На ней очень много автографов, потому что играл на ней и пел под неё не только Володя. Все, кто пел под эту гитару, на ней расписывались. Мы эту гитару отдали в Одесский литературный музей.
        М.Ц. – Итак, в Одессе Вы общались с Высоцким часто и много. А были ли встречи в Москве?
        В.Г. – Однажды моему мужу сделали операцию в Москве. И так получилось, что именно в это время я упала, и у меня был перелом крестца, и я не могла сразу поехать к нему в Москву.
        Через месяц, когда мне разрешили встать, я немедленно полетела в Москву. Первым, кого я увидела в Москве, был Володя, он пришёл навестить моего мужа в гостинице, где тот жил после операции. Он сразу сказал мне: "Чем я тебе могу помочь?"
        Я говорю: "Мне нужна кухня и кастрюли. Посмотри: Толя лежит худой, как щепка. В гостинице я ничего приготовить не смогу, а я должна поднять его на ноги, ему скоро идти в рейс".
        И тогда Володя сказал: "Вы будете жить у меня".
        Он снимал тогда большую квартиру, адреса я сейчас не помню. Толя говорит: "Ну, как же это будет? Ведь к тебе приходит много народу".
        Володя ответил: "Никого не будет. Вот сегодня последний день, когда кто-то придёт – и больше никого не будет".
        Володя приехал за нами на машине, и мы из гостиницы переехали к нему. Он нам отдал свою с Мариной спальню, а сам спал в кабинете. Утром мы вместе завтракали, и я в первый раз видела, как Володя жарил мясо. И каждый вечер, когда бы он ни приходил, я вставала и говорила: "Володечка, будешь чай пить или кушать?"
        Иногда он пил чай или ужинал, но чаще он говорил: "Нет, я сыт, я не буду". Садился у себя в кабинете и писал стихи, а потом через какое-то время пел их нам. Это продолжалось больше месяца, и за всё время никто не приходил – Володя всем запретил, чтобы не тревожили Толю.
        И знаете, я почувствовала, да и сам он мне говорил, что ему не хватает тепла домашнего. "И как же я буду без вас? Я уже так привык, что ты меня встречаешь, предлагаешь поесть..." Этого ему постоянно не хватало, Марина же не могла с ним всё время быть. К тому же, у неё тогда со старшим сыном неприятности были...
        И всё-таки каждый раз, когда Володе было плохо, когда он был в больнице, она немедленно бросала всё и прилетала.
        М.Ц. – Вы бывали у Высоцкого на Малой Грузинской?
        В.Г. – Да, конечно. Когда мы были в Москве, мы обязательно встречались, он нам с Толей пел свои новые песни. Квартирой новой он гордился, показывал её нам. При нас Марина часто звонила ему из Парижа, и Володя всегда утешал её, если она была чем-то расстроена. В основном, это были проблемы с сыном.
        М.Ц. – Насколько я знаю, Высоцкий и Влади бывали в круизах на "Грузии" только на Крымско-Кавказской линии?
        В.Г. – Нет, не только. Муж рассказывал, что однажды зимой Володя и Марина встретились с ним где-то за границей (зимой "Грузия" ходила вокруг Европы) и проехались немного, в нескольких портах побывали вместе. Володя был у Марины во Франции, но деталей того, где они сели и где сошли, я не знаю.
        М.Ц. – Я об этом никогда не слышал! А такое было один раз?
        В.Г. – И этого точно не знаю. Надо будет посмотреть, может быть, в домашнем архиве что-то есть об этом... Но я помню, что они где-то за рубежом сфотографировались на "Грузии" – Володя, Марина и мой муж.
        М.Ц. – А когда Вы виделись с Высоцким последний раз?
        В.Г. – Я думаю, за год до его смерти. Он был уже очень плохой. Мы встретились в одной компании, куда он нас специально позвал, чтобы спеть что-то новое, но даже спеть он не смог. Он был совершенно белый, чувствовал себя уже очень плохо. Это было первый раз, чтобы он хотел спеть – и не смог".*212

        В значительной степени воспоминания своей матери дополняет сын капитана С.Гарагуля.

        "С.Г. – Трудно вспоминать мне... Ну, приходил Володя, пел песни. Ну, представьте: приходит к Вам в гости человек, как вспоминать? Хотя, разумеется, приходил он не ко мне, а к папе... Когда он приезжал в Одессу, то всегда был у нас. Поэтому на его концертах я никогда не был, я слушал его дома, либо на "Грузии". А.Гарагуля с сыном Сергеем и В.Высоцкий на т/х ''Грузия''. Одесса, 1967 г.
        Остались, конечно, в памяти разные случаи. У меня были проблемы в школе, ко мне стали местные бандиты приставать. Володя хотел пойти разобраться, но кончилось тем, что поехал другой человек, Сёма Гаспаров, режиссёр с Одесской киностудии. Он тоже был у нас в гостях. Он какой-то боевик снимал, приехал к нам вместе с каскадёром своим. У них там бутафорское оружие было – пистолеты, автоматы. Поехали, разобрались, что называется, разогнали тех бандитов. Но Высоцкий с ними не ездил.
        Помню, как мы с ним на спор играли в подкидного дурака. Я считал, что я хорошо играю, он о себе тоже так думал. И мы поспорили, что я не проиграю ему больше половины партий. И закончилось это со счётом 4:4 при двух ничьих.
        М.Ц. – Высоцкий часто бывал на теплоходе "Грузия", капитаном которого был Ваш отец. Вы виделись с Высоцким на "Грузии"?
        С.Г. – Конечно, виделся. Папа ему всегда "люкс" давал. Это ещё на старой "Грузии" было. Отец летом плавал на Крымско-Кавказской линии. Там раз была совершенно роскошная история, никогда не забуду.
        У отца был помполит на судне, ну полный дурак. Случай этот был в Ялте. Володя был на корабле, был там ещё поэт Григорий Поженян. Кто-то пришёл в гости из Дома творчества писателей – помню, пришли Окуджава, Ваншенкин, Инна Гофф и композитор Френкель. Кто-то ещё был...
        Помполит прослышал об этом, – ну такие люди собрались! Он прибежал – вроде как с докладом – и уселся в салоне. Шёл обычный весёлый разговор, и Окуджава Высоцкому что-то в шутку сказал про евреев. А помполит, который до этого и слова сказать не мог, был жуткий антисемит – и он моментально встревает в разговор: "Да! Должен вам сказать, что эти жиды..."
        Ну, все отсмеялись, уже скоро отход. Все пошли вниз провожать тех, кто пришёл из Дома творчества, и когда к трапу шли, отец помполита перехватил:
        "Что Вы себе позволяете?! Как Вам не стыдно! У нас Высоцкий в гостях, он наполовину еврей. Френкель тут... Ведёте себя, как хам!" – и пошёл вниз.
        Помполит какое-то время всё это осознавал, потом прибегает вниз, подходит к Высоцкому и говорит:
        "Простите, Владимир Семёнович! Я не знал, что Вы еврей".
        Народ просто попадал. Это было невероятно смешно!
        А однажды, помню, была очень интересная швартовка. У Высоцкого есть песня, где есть слова: "на глазах от натуги худеют канаты, из себя на причал выжимая слезу..." Это очень точный образ. Он любил смотреть швартовки на старой "Грузии", стоя на мостике. Это судно ещё довоенной постройки, бывший польский корабль "Ян Собеский". Там не было носовых подруливающих устройств, только задние винты. При швартовке канат растягивается и с него капли летят – как слёзы.
        В том рейсе Высоцкого на судне не было, и отец с ним о встрече не договаривался. Корабль швартуется в Ялте – и вдруг с причала раздаётся эта песня! Высоцкий прилетел из Москвы и поехал в порт, зная, что приходит "Грузия". Он был тогда изрядно выпивший, но пел абсолютно трезво, и это пение при швартовке ударило меня очень сильно.
        Он поднялся на корабль и дошёл с нами до Сочи. Оттуда ему надо было улетать. В Сочи нет аэропорта, самолёты летают из Адлера. Папа организовал ему билет и попросил своего приятеля, который был то ли капитаном порта, то ли начальником морвокзала, я уже не помню, проследить, чтоб всё прошло нормально.
        "Володя себя плохо чувствует, так ты проследи, чтоб он улетел без приключений".
        Через несколько дней папа мне рассказал такую историю. Он встретил этого приятеля.
        "Ну что, – говорит, – всё нормально? Отправил Высоцкого?"
        "Да, Толя, всё нормально. Я его привёл к себе домой. Вижу, плохо ему. Смотрю, побледнел даже. Я ему стакан коньяка дал, – ему получше стало. Ночью опять плохо стало, – я ему ещё стакан налил. Утром ещё, ну и перед тем, как в самолёт садиться, я ему ещё стакан коньяку, – и он улетел нормально. В общём, всё отлично".
        Отец говорит: "Что ты наделал, идиот! Человек же в запое!"
        Но тот-то приятель этого не знал, он был рад и горд, что ему Высоцкого с рук на руки передали, и как он хорошо всё придумал и помог ему.
        М.Ц. – А как Вы обращались к Высоцкому?
        С.Г. – Обращался на "Вы", но звал его просто по имени. Обычно называл его Владимир, ближе к 1979 году стал называть Володей. Когда я совсем маленьким был, звал по имени-отчеству.
        Я помню, увидел его первый раз, когда он к нам в гости пришёл. Примерно в это же время папа с ним и познакомился.
        М.Ц. – А не знаете, кто их познакомил?
        С.Г. – Знаю. Познакомил их режиссёр Левон Кочарян, он совсем молодым умер от рака. Когда Володя к нам первый раз пришёл, мне было лет шесть или семь. Много было гостей, но Высоцкого я сразу запомнил. Он спел тогда "Лукоморья больше нет..." И запомнилась мне песня "Спасите наши души". То есть, не сама песня, мне тогда было ещё слишком мало лет, чтоб её понять и осознать. Запомнилось то, что многие плакали, когда слушали её. И, видимо, он тогда только написал эту песню, потому что пел он запинаясь.
        М.Ц. – Ваш отец часто встречался с Высоцким, когда приезжал в Москву. А Вы с ним на таких встречах бывали?
        С.Г. – Я помню один московский эпизод... Отец специально взял отпуск зимой, чтобы повидать своих московских друзей. Он снял "люкс" в гостинице "Россия" и позвал туда Окуджаву, Высоцкого, Аксёнова, Поженяна, Ахмадулину... Помню, Высоцкий привёл Всеволода Абдулова, я тогда его в первый раз увидел.
        Высоцкий много пел, часа три, может быть. Я помню "Купола российские", эту песню он только недавно тогда написал, он её ещё по бумажке пел.
        А я до этого папе сказал: "Что у тебя все записи такие нечистые? Дай, я сам запишу". Отец мне разрешил, я настроил магнитофон, включил...
        На следующий день приходит Высоцкий и говорит папе: "Толя, я там пел вчера одну песню... Я хочу её прослушать, кажется, не так получилось".
        Папа говорит: "Да сейчас послушаем. Серёжа, включи".
        Я включаю, – нет записи. Отец мне дал по первое число: "Ты же сидел с микрофоном тут! Ты же записывал!"
        Я сижу, – ну полным идиотом себя чувствую. Ну и обидно же, – друзьям хотелось поставить, ведь этих песен никто ещё тогда не слышал. Мы же мальчишками были, это же источник хвастовства тоже...
        Володя помог мне, говорит: "Толя, ну что ты взъелся на него? Давай я сейчас ещё раз спою". И спел. Меньше, конечно, чем накануне, но часа полтора он пел.
        М.Ц. – Эта запись сохранилась?
        С.Г. – Записей у нас практически не осталось. Их порастаскивали. Некоторые записи у папы просто "свистнули" прямо из каюты. А некоторые кассеты подменяли. Возвращали такую же кассету, но – совершенно чистую.
        М.Ц. – В театре Вы Высоцкого видели?
        С.Г. – Видел, да. Помню, когда я смотрел "Гамлета", то пошёл один, – папа с мамой к тому времени уже этот спектакль видели. Володя мне сказал: "Сергей, ты после спектакля приходи ко мне в гримёрку".
        Было это зимой, мы выходим на улицу, с нами и Марина Влади, она тогда в Москве была. Возле театра подходит к нам человек один, говорит: "Владимир Семёнович, извините, я из Магадана приехал, на спектакль не попал, и жду Вас тут. Очень прошу – дайте автограф!"
        Мы вернулись обратно в гримёрку, и человек получил автограф на фото – причём, не только Высоцкого, но и Влади.
        Человек этот подарил Высоцкому рыбу, тайменя, кажется. Потом мы ехали, Володя говорит: "Ну и что я буду делать с этой рыбой? Надо отдать кому-то".
        М.Ц. – Вы так много и часто встречались с Высоцким, что не могу не задать вопрос: а Вам приходилось присутствовать при рождении какого-нибудь его стихотворения?
        С.Г. – Да! И это была очень смешная история. Я учился тогда в восьмом классе. Нам на дом задали по русскому языку написать стихотворение про осень. Я пришёл домой в совершенном обалдении, поскольку творческих достоинств за собой не ведал. Стихи я любил и люблю, но как писать самому?
        Прихожу домой, а у нас в гостях Высоцкий и Поженян, и я, просто к слову, в разговоре сказал, что вот, дескать, дали такое мне задание. А папа мне:
        "Да у нас же тут полный дом поэтов! Сейчас мы это дело сделаем!"
        И Высоцкий с Поженяном начали писать стихи про осень! А отец пошёл переодеваться, – они уходили куда-то. Тут приходит Окуджава, говорит: "Чего делаете?"
        "Да вот, – говорят, – стихи про осень пишем. Серёже в школе задали".
        Окуджава говорит: "Да? Ну, тогда и я буду".
        И вот они втроём начали писать. Причём, такое лёгкое соперничество у них возникло, всё спрашивали у меня, какое из трёх мне больше нравится. Я очень долго увиливал, но тут вернулся отец, и мне удалось отвертеться от прямого ответа.
        Потом Высоцкий меня попросил его листок выбросить. Сказал, что стихотворение не получилось. "Ты, – говорит, – порви это". Я не порвал и не выбросил, но никому не показываю этот текст. Кстати, тексты Окуджавы и Поженяна я тоже сохранил.
        М.Ц. – В нашей беседе Вы несколько раз упомянули поэта Григория Поженяна. Я знаю, что они были знакомы много лет, с юности Высоцкого. А какие, по Вашим впечатлениям, у них были отношения?
        С.Г. – Поженян был человеком очень интересным. Когда-то он произвёл на меня невероятное впечатление тем, что он наизусть знал всего Пушкина. Мы с ним даже поспорили. Я открывал собрание сочинений Пушкина и начинал читать с любого места – он тут же продолжал. Где-то на восьмой попытке я увял.
        А что касается их отношений с Высоцким... Вы знаете, Высоцкий очень хотел быть членом Союза писателей, я уже тогда слышал эти разговоры. Он попросил Поженяна дать ему рекомендацию, и я помню их разговор, который мне очень не понравился.
        Поженян сказал ему примерно следующее: "Володя, я, конечно, могу дать тебе рекомендацию, но о чём ты говоришь, какой же ты поэт?! Ну, песенник ты, бард, если хочешь так называться, но не поэт ты. Пушкин – это поэт!"
        М.Ц. – И так и не дал рекомендацию?
        С.Г. – Насколько я знаю, нет. А в разговоре, что называется, унизил Высоцкого".*213

Окончание следует.

Перейти на другие страницы повести:  1  2  3  4  5   6  7  8  9  10   _______________________________________________
<<< (обратно к тексту)

  1. Интервью О.Аросевой В.Тучину и О.Григорьеву от 17.02.1989 г. // сб. "Белорусские страницы", вып. 42, Минск, 2006 г., стр.43-54, цитата со стр.44.
  2. "О Владимире Высоцком", сост. И.Роговой, Москва, 1995 г., стр.72-73.
  3. Там же, стр.88.
  4. Смехов В. "Без отдыха, без паузы" // "Владимир Высоцкий в кино", Москва, 1989 г., стр.47-49.
  5. Там же.
  6. Фонограмма беседы от 20.08.2006 г.
  7. Там же.
  8. Интервью В.Перевозчикову, декабрь 1988 г. // "Библиотека "Ваганта"", 1992 г., вып. 7, стр.17.
  9. Фонограмма беседы от 14.04.2006 г.
  10. Фонограмма беседы от 9.04.2006 г.


Книги наших авторов

Наш «Живой Журнал»

Форум