|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
публикуется впервые - 17.02.2015 г.
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2015)
"Одиножды один"
Информацию об участии Владимира Высоцкого в работе над картиной "Одиножды один", снимавшейся на киностудии "Ленфильм" в 1974 году (премьера состоялась 18 августа 1975 г.), мы получали из трёх источников: многочисленных воспоминаний режиссёра-постановщика Геннадия Полоки, нескольких интервью автора сценария Виктора Мережко и письма самого Высоцкого, адресованного Г.Полоке.
Многие из этих свидетельств давно известны и специалистам-высоцковедам, и почитателям творчества Высоцкого. До сих пор, однако, не предпринимались попытки сравнить имеющуюся информацию и оценить, насколько разные источники дополняют и насколько они противоречат друг другу.
Начнём с самого известного свидетельства. В книге "Высоцкий в кино", выпущенной в 1990 году, Геннадий Полока подробно рассказал об участии Высоцкого в разбираемом фильме.
"После картины "Один из нас" наше сотрудничество с Володей продолжалось и на самой скандальной картине в моей биографии – "Одиножды один"...
Первым делом я, естественно, пригласил на одну из главных ролей Высоцкого. И его, конечно, снимать снова не разрешили. После "Интервенции" руководство настойчиво противилось нашему сотрудничеству...
В картине "Одиножды один" по сценарию, кроме оригинальных песен, предполагалось много народных, обрядовых, а также частушек. Высоцкий категорически возражал против прямого использования этнографического песенного материала, на котором настаивала редактура. Стремясь к стилистическому единству, он и на этот раз остался верен себе. Он решил писать фольклорные песни сам. Началось изучение сборников русских народных песен, многочасовые прослушивания этнографических записей в консерватории, бесконечные беседы со специалистами и исполнителями...
Так возникли "Свадебная встречная песня", "Песня свата", "Частушки невесты", "Величальная отцу" ("Песни свата" у Высоцкого нет, это ошибка мемуариста – М.Ц.). Все эти его замечательные сочинения обладали всеми достоинствами народной песни, и вместе с тем в них ощущался неповторимый аромат его интонации. К сожалению, и на этот раз повторилась история, уже имевшая место на картине "Один из нас": после многократного редактирования от всех этих песен в картине осталась малая часть, причём по одному куплету из каждого номера.
Высоцкий был занят в моих картинах не только как артист, создатель и исполнитель песен, но также и как соратник... Так, по его предложению возникла увертюра к "Одиножды один" – дурацкий цирковой марш, в котором ярко выражена самодовольная фанаберия главного героя фильма – простонародного карикатурного дон жуана. Он же предложил своеобразные вступительные титры – на фоне внутренней стороны крышки чемодана, с которым путешествует герой, усеянной многочисленными фотографиями соблазнённых им женщин".*1
Из приведённого отрывка явственно следует, что исключительно вмешательство редактуры не позволило использовать песни Высоцкого целиком. Лично меня это свидетельство Полоки всегда смущало. В картину Высоцкий предложил восемь песен, причём некоторые из них весьма длинные. Песни в художественном фильме обычно самостоятельными номерами не являются. Они работают на сюжет, но сюжет не может работать на песни, ибо всякий раз будет рваться канва повествования.
Однажды я задал Г.Полоке давно интересовавший меня вопрос:
"М.Ц. – Те песни Высоцкого, что были включены в картину, вошли туда фрагментарно. Вы первоначально планировали, что песни войдут целиком?
Г.П. – Да нет. Просто если он писал – то он писал. Он говорил мне: "Ну что я буду писать один куплет?" Конечно, жалко, что нельзя было целиком вставить такое количество номеров, но он это сразу понимал, и никогда у нас с ним по этому поводу споров не было. Он и на музыку не претендовал. Мы с ним договорились, что одна тема станет темой картины. Он хотел сделать картину на песнях, но я ему сказал: "Песни – это одно, а музыка к фильму – это другое. Музыкальная драматургия – это совсем особое дело". И Высоцкий это понимал".*2
При таком объяснении всё выглядит гораздо логичнее: и Высоцкий, и Полока с самого начала не рассчитывали вставить в картину восемь больших песен. Редактор тут был не при чём.
Попутно в той же беседе с режиссёром мне удалось уточнить, что это не Высоцкий возражал против прямого использования фольклорных песен в картине, а Г.Полока.
М.Ц. – Высоцкий написал восемь песен к Вашему фильму "Одиножды один". Вы дали ему задание писать песни к определённым эпизодам, или он писал их сам?
Г.П. – Это было задание. Там и частушки, и обрядовая песня, и солдатская. Он и мелодии писал. Хагагортян учил его музыкальной грамоте. Он был профессором Консерватории, замечательно владел оркестром, аранжировкой. Он писал все оркестровые номера к фильму "Семнадцать мгновений весны", потому что Таривердиев владел ансамблем, но большим оркестром – не очень. Это был тот случай, когда эти российские народные мелодии были продиктованы Высоцким".*3
А вот слова режиссёра о том, что Высоцкий предлагал некоторые вещи в картины, как мне думается, полностью соответствуют действительности. Высоцкий очень любил фарсовые элементы в кинематографии. Работая вместе с Г.Полокой над фильмом "Интервенция", он предложил некоторые интересные решения, прекрасно ложащиеся на рисунок фильма, заданный режиссёром. В "Одиножды один" проход главного героя в первой сцене фильма – один носок красный, другой жёлтый, две огромные собаки на поводке – выглядит, конечно, более ярко под звуки бравурного марша, идею которого предложил Высоцкий.
Нарочито фарсовый характер картины, к слову, не понравился сценаристу Виктору Мережко. В интервью с высоцковедом Львом Черняком он сетовал, что на самом-то деле писал комедию и конечным результатом был не удовлетворён, как, кстати, и Анатолий Папанов, исполнивший главную роль Вани Каретникова.
Обратимся снова к воспоминаниям Г.Полоки, который о работе с Высоцким в "Одиножды один" упоминал многократно.
"Я очень жалею, что не сохранилась проба на "Одиножды один". Но его трюк – эти его танцевальные па на вертикальной стенке – это было уникально и физически необъяснимо. Он прыгал на стенку и делал на ней два чечёточных удара ногами. Я не понимаю, как это можно сделать. Но ведь Володя делал это на глазах у всей съёмочной группы! Это было фантастическое зрелище".*4
На пробах Высоцкого присутствовал и упомянутый выше автор сценария Виктор Мережко. В беседе с Л.Черняком вспоминал он об этом так:
"В.М. – Когда стали подбирать на роль... видите, я даже не помню сейчас... на роль сына (это ошибка мемуариста: речь идёт о роли зятя – М.Ц.), и Полока, конечно, предложил Высоцкого. Володя приехал...
Л.Ч. – Куда приехал?
В.М. – На "Ленфильм". Я был знаком чуть-чуть по Одессе... Он приехал на "Ленфильм" пробоваться. Попробовался, с моей точки зрения, не лучшим образом.
Л.Ч. – Что было? Фотопробы или кинопробы?
В.М. – Кинопробы, конечно. Не лучшим образом. Тем более что Полока снимал чуть ли не тайно, чуть ли не подпольно, потому что Высоцкого не рекомендовали снимать. И он своим хриплым голосом читал... Не помню, кто ему подыгрывал. Там сцену какую-то сыграл...
Л.Ч. – Какую сцену?
В.М. – Я не помню сейчас... Когда был худсовет, все смотрели пробы, и все остановились на Караченцове. Потому что Володя был и староват... Он был староват для этой роли, и потом... ну и руководство сказало: "Ну, Высоцкого лучше не надо". И Полока, в общем-то, кричал, бегал, тряс головой, но, в итоге, согласился...
Л.Ч. – То есть, он воевал за него?
В.М. – Ну да".*5
Разумеется, ситуация, когда худсовет, а не режиссёр, решает, какого актёра снимать, абсурдна и оправдания не имеет. Тем не менее, нужно подчеркнуть, что ни членам худсовета, ни В.Мережко, ничего против Высоцкого не имевшему, проба не понравилась. Возможно, конечно, что режиссёр был прав, а остальные не правы, но всё-таки "попадание" Высоцкого в образ зятя Вани Каретникова выглядело для присутствующих на пробе вовсе не безукоризненным.
И снова почитаем воспоминания Г.Полоки. На этот раз обратим внимание на описание работы Высоцкого с композитором фильма Эдуардом Хагагортяном.
"Он (Высоцкий – М.Ц.) пытался освоить технику композиторской грамоты, гармонии всякие. И Володя пытался работать как композитор. А так случилось, что Хагагортян армянин, он плохо чувствовал русскую музыку народную. А тут ему нужна была именно народная. И Высоцкий стал помогать: напевать так, мелодии находить. А Хагагортян учил его контрапункту всякому. Грамоте этой музыкальной. И вот на этой картине они этим занимались. Высоцкий придумал там разные частушки, какие-то необычные. Потом он с Папановым репетировал эту песню, а вошёл всего один куплет (на самом деле в картину вошли четыре строфы – М.Ц.)".*6
"Для картины "Одиножды один" мне понадобились фольклорные песни, и я опять решил не брать подлинные, а сделать стилизацию. И вот Высоцкий написал ритуальные, свадебные, величальные песни, на два женских голоса, на шесть голосов, расписывая по голосам, как профессиональный композитор.
Высоцкий очень хорошо знал этот фольклор, и вся его стилистика, весь словарный фонд его, что ли, все краски во многом вышли оттуда, из этих песен, которые он слышал в детстве. Я глубоко убеждён в том, потому что сам слышал эти песни и помню...
Так возникла в моей картине "Одиножды один" его песня "Закачался некрашенный пол...", про которую критик Елена Бауман написала фельетон под тем же названием
Блистательно сочинял частушки! Причём современные частушки. У меня сохранилось несколько его частушек, тех, которые не вошли в картину, и сохранились рукописи: как он искал слова, как он предполагал варианты слов в зависимости от манеры исполнителей.
Я вспоминаю, как он работал. Он написал хор для студентов строительных отрядов для картины "Одиножды один". И я вспоминаю, как он репетировал с хором. Дело в том, что мы специально попросили самодеятельный хор, а пришёл академический хор, состоящий из пожилых людей, которые были не в состоянии петь в манере Высоцкого. Но надо было видеть, как он, чеканя каждый слог, как он даже пластикой, расхаживая перед ними, заставил этих пожилых усталых людей, которые записывают несколько раз в день для разных картин и таджикские какие-то песни, и эстонские. Вместо них стоял такой бодрый рабочий хор. Все эти пожилые люди как бы превратились в двенадцать Высоцких с его манерой, с его пластикой... У них вдруг суставы начали шевелиться, хотя у них явно было отложение солей..."*7
"А вот следующий мой композитор, Хагагортян, там уже работа шла не на равных. Всё-таки в основном музыкальное решение всех этих номеров определялось Высоцким. И Хагагортян их оркестрировал и обрабатывал. Но инициатива, в том числе, музыкальная, всегда исходила от Высоцкого".*8
Как мне кажется, Г.Полока явно преувеличивал участие покойного друга в работе над картиной. И свидетельствует это не кто-нибудь, а сам Высоцкий – в своём письме, адресованном не кому-нибудь, а именно Г.Полоке!
"Дорогой Гена!
Я огорчён только тем, что снова мы не работаем вместе. Я всё подстроил под это, но... се ля ви. Комитето сильнее нас. Уже я перестроился. Но в следующий раз мы ещё повоюем.
Впрочем, песни-то мы успели всобачить. Кстати, про песни. Не знаю уж, что там Эдик придумал, но уж больно в плохие картины он пишет. Ты уж ему воли не давай, держи в струне. Пущай отходит от Карасика.
Студенческую песню нужно начинать как бравый хвастливый верноподданнический марш, а потом переходить на нечто туристское, а в конце и на вагонно-блатное. Под чистые гитары. Но мелодию не менять. Хорошо бы, если бы они ещё в это время курили, да и выпить не грех, а Ваня чтобы подпел – "Зато нас на равнине не сломаешь".
Я обнимаю тебя.
Привет Мише, Регине и Мазину (Миша – художник фильма М.Щеголов, Регина Корохова – жена Г.Полоки, Александр Мазин – директор картины – М.Ц.).
В студенческой песне тебе полная свобода, можешь марать, перекомпоновывать и т.д.
Ещё раз целую.
Володя".
<9 июля 1974 г.>*9
Письмо написано в начале июля 1974 года. Как видим, всё уже решено: Высоцкого на роль не утвердили, а песни "успели всобачить". Высоцкий, по его собственным словам, перестроился и занялся другими делами, которых в 1974 году у него было немало. Обратим внимание: Высоцкий НЕ ЗНАЕТ, что придумал Хагагортян, и немного беспокоится за музыкальную часть. (Действительно, композитор, в основном, работал для таких студий, как "Туркменфильм", "Таджикфильм" и "Казахфильм", которые к ведущим кинообъединениям страны никоим образом не относились.)
Вовсе не следует из текста письма, что Высоцкий намеревался помогать при записи "Студенческой песни". Наоборот, он даёт режиссёру полную свободу – Г.Полока может делать с ней всё, что заблагорассудится. Похоже, Высоцкий поставил крест на своём участии в "Одиножды один", и более к фильму не собирался возвращаться ни в каком качестве.
Кстати, на мой вопрос о том, какой ансамбль принимал участие в записи песен для картины, режиссёр ответил:
"Это были какие-то питерские этнографические ансамбли, это в Питере записывалось, я их не знаю".*10
Г.Полока всегда с удовольствием вспоминал песню, исполненную А.Папановым в картине.
"Там была потрясающей красоты вагонная песня, которую пел под руководством Высоцкого Папанов в картине, и которая стала поводом для просто злобнейшей статьи в "Советском экране"! ... Поразительно трогательная песня! ... Никакая "Медаль за город Будапешт" по искренности, и по яркости, и по колориту сравниться не может!"*11
Критик Е.Бауман, действительно, совершенно, на мой взгляд, незаслуженно обругала песню, не упоминая автора текста:
"Как пародия, как стилизация "блатного" жаргона это, наверное, ещё сошло бы. И даже было бы смешно. Но ведь под эту, с позволения сказать, фронтовую песню прямо-таки обливаются слезами положительные герои фильма. Плачут! И даже просят спеть ещё".*12
Не знаю, согласятся ли со мной читатели, но, проанализировав имеющуюся информацию, я пришёл к выводу, что, помимо написания песен – действительно, интересных, сочных, очень разноплановых, – участие Высоцкого в работе над картиной "Одиножды один" было весьма ограниченным.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
