|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
публикуется впервые - 7.09.2011 г. (дополнено 18.07.2017 г.)
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2011-2017)
На съёмках "Плохого хорошего человека"
Несколько лет назад во время работы над документальной повестью "Владимир Высоцкий в Ленинграде" мне уже приходилось писать о работе Высоцкого над образом фон Корена – одной из лучших его киноролей. С тех пор появилась новая информация, да и вообще на участие Высоцкого в этой картине хочется взглянуть не только сквозь призму ленинградских эпизодов фильма, а шире.
Прежде всего, следует разобраться с вопросом о том, как именно Высоцкий появился в картине. Режиссёр-постановщик Иосиф Хейфиц в своих воспоминаниях о Высоцком, написанных в 1989 году, сказал так:
"Когда в начале семьдесят второго года я искал исполнителя роли зоолога фон Корена для своего фильма по чеховской "Дуэли", я вспомнил о Высоцком".*1
Второй режиссёр фильма Евгений Татарский заслугу появления Высоцкого в картине в немалой степени приписывал себе:
"Когда в 1971 году мы начинали работать над картиной "Плохой хороший человек", у меня возникла идея снимать вместе Даля и Высоцкого, и я предложил её Иосифу Ефимовичу Хейфицу. Тому идея понравилась. Были фотопробы, кинопробы, и в результате Володя оказался на одной из главных ролей".*2
Без уточнений тут явно не обойтись, поэтому я связался с Евгением Марковичем, ныне, увы, покойным, и попросил разъяснить интересующий меня вопрос.
"Идея снимать Даля принадлежала исключительно Хейфицу, – ответил он. – Если в тексте было иначе, то это вина журналиста. С утверждением его на роль были большие сложности, потому что он тогда сильно выпивал, но так или иначе, он прошёл пробы, и его утвердили. Но кто же будет играть фон Корена? Ассистент режиссёра Людмила Кривицкая и я настоятельно рекомендовали попробовать Высоцкого.
Хейфицу идея не очень нравилась. "Ну, он же кто, певец?" Я говорю: "Он не певец. Во-первых, он артист, а во-вторых, он поэт". – "И Вы считаете, что он хороший артист?" Я говорю: "Да, я считаю, что он очень хороший артист". – "Ну, я не знаю, – говорит Хейфиц. – Давайте попробуем". Попробовали, проба была великолепной, и Володю утвердили на роль".*3
"Надо сказать, что к этому времени у него уже накопился кое-какой кинематографический опыт, но преимущественно связанный с Одесской киностудией, – рассказывал Е.Татарский в интервью, процитированном выше. (С этим вряд ли можно согласиться: к описываемому времени Высоцкий успел поработать и на "Мосфильме", и на "Беларусьфильме", да и на том же "Ленфильме", – М.Ц.)
– Я очень хорошо помню, что когда он приехал в Ленинград, и Хейфиц начал репетиции, а потом актёров стали одевать – костюмы, то-сё, – Володя был просто в шоковом состоянии: оказывается, бывает и такое кино. Не хочу обидеть Одессу – и у нас на "Ленфильме" немного групп, которые могли бы в то время сравниться с Хейфицем по дотошности. Например, долго – полчаса – обсуждалось: а давайте на костюме у фон Корена, роль которого играл Высоцкий, одну пуговичку сделаем полуоторванной: он холостяк и, наверное, некому за ним ухаживать. У Володи были круглые глаза оттого, что можно настолько подробно заниматься деталями. Наверное, никто из зрителей никогда в жизни не заметил бы эту полуоторванную пуговку, но она была. И всю картину мы следили за тем, чтобы она держалась на одной ниточке. Потом мы снимали первый павильон – это дом фон Корена – он был обставлен настоящим музейным реквизитом. На съёмках сидела сотрудница музея, и всё-всё-всё, до последней детали, было точно подобрано.
А если говорить о деталях дальше, то обеды для сцены в доме Папанова-Самойленко привозились из ресторана гостиницы "Европейская". Не просто какой-нибудь супчонок из ленфильмовской столовки, – а из "Европейской". Всё это актёры действительно ели – вкусный, хорошо приготовленный "исходящий реквизит". К тому же, поварам говорилось: "Ребята, вы уж постарайтесь – это для Высоцкого, Папанова, Даля". И ребята, конечно, старались. Приезжал официант, накрывал стол, сервировал, чтобы всё было "как надо". А зелень из Баку! Помню, как мы мучились, чтобы она всю смену выглядела свежей, – снимали тогда по восемь-девять часов – мы её брызгали, поливали, и чуть ли не два раза в день меняли. Короче говоря, профессионализм Хейфица очень высок. Можно так или иначе относиться к его фильмам, к результату, но сам процесс, я в этом абсолютно убеждён, производил сильнейшее впечатление на актёров, отвыкших и от репетиций, и от умного, тонкого, подробного разговора с режиссёром. И от внимания, которым были окружены все актёры в группе".*4
"Я обратил внимание на то, что чем глубже вживался он в свою роль, чем успешнее шла подготовка актёрской пробы, тем всё чаще предрекал он свой неуспех, не скрывал, что его что-то тяготит, – вспоминал И.Хейфиц. – Однажды он сказал мне: "Всё равно меня на эту роль не утвердят. И ни на какую не утвердят. Ваша проба – не первая, а ни одной не утвердили, все – мимо. Наверное, "есть мнение" не допускать меня до экрана".
А после кинопробы, в которой подтвердилась принятая нами характеристика "фон коренщины" и сложность характера проявилась даже в небольшом отрывке, Володя, отозвав меня в сторону, сказал: "Разве только космонавты напишут кому следует. Я у них выступал, а они спросили, почему я не снимаюсь... Ну, и обещали заступиться".
Видимо, письмо космонавтов дошло. Володю утвердили на роль".*5
Свою трактовку появления Высоцкого в картине предложила в беседе со мной народная артистка России Людмила Максакова, исполнительница роли Надежды Фёдоровны:
"Володю тогда мало снимали, было какое-то негласное распоряжение. А Хейфиц был режиссёр маститый, да к тому же это был Ленинград, а не Москва. Раньше ведь надо было показывать кинопробы, и Хейфиц придумал ход, чтобы этого не делать и не обсуждать отдельные кандидатуры. Он прибег к хитрости и просто снял маленький фильм, снял ролик, где всех нас вместе задействовал. Это не были кинопробы Высоцкого на роль фон Корена или Даля на роль Лаевского. Это был ролик со сценами, где все были задействованы – Папанов, Высоцкий, Даль, я – и так далее. Поэтому каждая кандидатура отдельно не обсуждалась, а обсуждался весь ансамбль. Поэтому о Высоцком отдельно разговора не было – и так это дело и проехало".*6
Удивительно, но об этой очень удачной киноработе Высоцкого практически нет воспоминаний, за исключением процитированных выше весьма широко известных воспоминаний режиссёров картины и размещённого в Интернете рассказа осветителя С.Жолудева, который я цитировал в повести "Владимир Высоцкий в Ленинграде". А так хотелось узнать какие-то новые детали!
"Когда мы все жили в Пицунде в одном доме, то мы все жили внизу, а Володьке хозяин отдал свои апартаменты, которые были увешаны коврами, саблями и пистолетами, – вспоминала Л.Максакова. – Так что он один жил наверху, как некий хан или что-то в этом роде.
Когда было свободное время, мы собирались вместе. Мы его просили спеть, он никогда не отказывался, всегда охотно брал гитару и пел. Это же летом снимали, а лето и отдалённость от Москвы располагали к некоторой беспечности. И у Володи это был период, когда он был в очень хорошем, открытом настроении".*7
Пел Высоцкий в тот период далеко не только в актёрских компаниях. "Его рвали на куски! Когда мы жили в Пицунде, за ним постоянно приезжали то из Сухуми, то из Гагры. "Володя, выступи!" Ну, он где мог, выступал. Я удивлялся просто – сколько ж здоровья у человека!" – сказал мне ныне покойный Павел Кашлаков, снявшийся в роли секунданта.*8
(О выступлениях Высоцкого в тот период можно найти информацию в моей статье "Высоцкий в Закавказье", а также в нашей совместной с Вадимом Ткаченко статье "Высоцкий в Сухуми", но к теме съёмок фильма те концерты отношения не имеют, поэтому упоминаем о них только в скобках, – М.Ц.)
С удовольствием вспоминает о работе с Высоцким народный артист России Георгий Корольчук, исполнитель роли дьякона Победова. Правда, и сожалеет:
"Мне и рассказать особенно нечего, потому что мы с Высоцким были вместе только на площадке. Партнёр он был совершенно изумительный, он привносил своё и делал всё, чтобы фильм был лучше, чтоб роль была лучше. Как актёра я его тогда просто обожал, а о его личных качествах ничего сказать не могу. Я был тогда совсем пацан, а у него уже был свой круг, в который я не входил, не был допущен. Кроме того, я тогда служил в армии, так что приходил только сниматься и сразу уходил, не варился я в этом борще.
Я видел однажды, как репетировали Высоцкий, Даль и Папанов. Это была сцена подготовки к дуэли. Они так спорили, что не давали друг другу слова сказать, потом приходил Хейфиц, всех успокаивал – а потом всё начиналось сначала. Это было удивительно интересно, но это не пересказать словами, потому что это был поток сознания – и все хотели сделать хорошо. Володя был всех громче, Олег был всех тоньше, а Папанов бухтел: "Ребята, ну хватит уже! Ну давайте уже работать. Работать давайте!" Это было невероятно красочное общение!"*9
Заслуженный артист России Гелий Сысоев в картине исполнил роль Сипачёва, сослуживца Лаевского:
"Я с Высоцким познакомился очень давно. Мы столкнулись однажды где-то на "Ленфильме", и он мне сказал: "Я – фотоартист". Это был период, когда дальше фотопроб он не проходил. Потом у него всё наладилось. На съёмках у Хейфица мы, конечно, сталкивались. Володя был человек очень занятой. Конечно, он общался со всеми, но это было не то общение, про которое говорят: "Мы в одной команде". Володя не был ни с кем в одной команде, он был очень индивидуален.
Был ли он в меру высокомерен или в меру задумчив, когда он уходил в себя и писал, это трудно определить. Если человек с тобой не разговаривает, то это не значит, что он так плохо воспитан. Володя всегда ходил и бормотал что-то, у него всё время что-то рождалось.
Когда он появился на съёмках в Крыму, то было, наверное, машин пятьсот грузин, которые его встречали. Его встречали в аэропорту, как национального героя! Он был актёр, и ему, конечно, это всё нравилось. И если даже он отрицал, что ему это нравилось, то в этом было некое кокетство. А мне тогда в нём некоторые вещи не нравились, но ведь это была моя оценка на тот момент. Это как вот общаешься с человеком, а потом оказывается, что это был Александр Сергеевич Пушкин. Вот и с Высоцким то же самое. Для таких людей существует совсем другая шкала оценочная..."*10
На концертах Высоцкий неоднократно упоминал о своей работе в фильме "Плохой хороший человек", но о своей трактовке роли не рассказывал. Лишь один раз – в интервью с хорошо знавшим его журналистом Семёном Чертоком – высказался чуть-чуть подробнее:
"Я играю фон Корена. Он увлечён маниакальной идеей спасения цивилизации путём "улучшения человеческой породы", уничтожения слабых. Эренбург в книге о Чехове писал, что когда Гитлер ещё пешком под стол ходил, фон Корен уже высказывал его "идеи". Мы не хотели изображать фон Корена как предтечу фашизма, но пытались показать его моральное поражение. Дуэль с Лаевским оказалась для фон Корена победой его последовательной жизненной философии и в то же время его нравственным поражением".*11
За создание образа фон Корена Высоцкий получил премию "За лучшую мужскую роль" на международном фестивале в Таормине (Италия) в 1974 г. Как писал И.Хейфиц, Высоцкий так об этом никогда и не узнал. Мне всегда это казалось маловероятным – неужто никто из знакомых киношников не сообщил Высоцкому о награде? С другой стороны, ни на одном концерте Высоцкий об этом не упомянул, – при том, что о призах, полученных спектаклем "Гамлет" в Югославии и Франции, сообщал зрителям регулярно.
Но всё-таки о награде он знал. "Володя сам мне об этом говорил, но как-то вскользь, он не особенно этим кичился, хотя, наверное, это была его единственная кинонаграда", – сказала мне Л.Максакова.*12
Почему же Высоцкий ни разу не рассказал зрителям о призе на международном фестивале? Вопрос, на который у меня нет ответа...
Закончить же эти заметки мне хочется рассказом режиссёра-постановщика картины И.Хейфица, в котором он очень подробно разбирает и своё видение образа фон Корена, и исполнение роли Владимиром Высоцким, и события, связанные со съёмками фильма.
"Наше знакомство состоялось на фильме "Плохой хороший человек" по чеховской повести "Дуэль". Как вы знаете, в этой повести… этот период, когда Чехов был временно под большим влиянием Толстого: "Слабые люди подлежат уничтожению, сильные должны жить". Илья Эренбург, говоря о той повести, писал, что Гитлер ходил ещё под стол, когда Чехов в образе фон Корена предугадал будущего фашиста. Однако мне не хотелось так просто и примитивно трактовать роль, потому что – не фокус! – уже пережив Великую Отечественную войну и фашизм, в его развёрнутом виде, каждый из нас теперь уже знает и по литературе, и по кино, и по театру. Мне хотелось сделать этот образ несколько более сложным. Каким же? Я пришёл к выводу, что помимо всех прочих черт фон Корена, в нём живёт ещё одна важная черта, или, вернее, комплекс. Это комплекс человека маленького роста, у которого, как учит практика, это имеет серьёзное, наверно, и психологическое обоснование, возникает чувство какой-то маленькой собственной неполноценности. И ему кажется, что если он человек небольшого роста, то это – недостаток. И он пытается восполнить этот недостаток другими качествами, которые могут проявить в нём достоинства и силу. И вот, я подумал, что надо сделать фон Корена человеком щуплым, небольшого роста, но, в тоже время, с мужественными и сильными чертами.
Надо вам сказать, что, вот, вообще, когда подбирают актёров… вот, часто очень на встречах со зрителями задают вопрос: "Как вы подбираете актёров?" Ну, это вопрос сложный. В каждом отдельном случае по-разному этот процесс происходит. Но очень важно учесть, что в актёре, помимо всего прочего, когда дело касается кино, большое значение имеет, так сказать, психологический комплекс человека. То есть, система каких-то внешних данных, внутренних качеств, нервной организации человек, того, что мы называем психофизическим комплексом. Кино настолько безжалостное искусство, оно настолько обнажает душу и существо человека самим методом своим, безжалостным приближением к жизни, человеческого духа к самому экрану, когда вы читаете всё в глазах, когда солгать трудно, гораздо труднее, чем в театре. Вот я и решил, что нужно найти такого актёра, который будет обладать такой психофизической организацией. И мой выбор пал на Владимира Высоцкого. Естественно, я ему поначалу ничего не говорил об этом комплексе, потому что я ещё не знал его и, казалось мне, что он может быть этим как-то травмирован или даже обижен.
И вот он приехал в Ленинград на пробу, а если вы знаете Высоцкого по экрану или, тем более, в жизни, то вы убедитесь в том, что мощь его голоса... Если бы вы только слышали его, а не видели, он бы обязательно представился вам человеком мощным. На самом деле – это человек небольшого роста, я бы даже сказал, хилой организации. Но, в то же время, необычайно сильное, мужественное лицо! Прекрасные серые глаза, выражающие сложную внутреннюю жизнь. И вот, беседа на эту тему показала мне, что предо мной – тонкий, умный и чрезвычайно талантливый человек. И тогда я рассказал всю правду: как я думаю, что такое фон Корен. И тогда из этого характера исчезла поверхностная, так сказать, чисто фразеологическая сторона, а возник более сложный человеческий характер.
Забегая немножко вперёд, скажу, что критика – что мне было очень приятно – писала именно о фон Корене в картине, который, как писала критика, не только исчерпывает образ, написанный Антоном Павловичем Чеховым, но и дополняет его чертами современного представления.
И вот начались съёмки. Высоцкий – человек крайне дисциплинированный. При своей большой занятости в театре, на телевидении (уже тогда), на радио, в концертной деятельности, он, как человек, обожавший кино – именно обожавший! – за всю эту сложную работу над картиной ни разу не подвёл нас. Уже во втором фильме, в котором я его снимал, в "Единственной", где он играл этого неудачника, он был ещё более загружен, чем обычно. Потому что предстояли заграничные гастроли и были какие-то дополнительные репетиции. И вот мы, к сожалению, часто, сталкиваемся с таким событием: уже всё готово, съёмка готова – телеграмма или телефонный звонок: не может приехать! Занят в театре. План рушится! И вот, такая же история произошла с Высоцким однажды.
Днём съёмка была во вторую смену, а утром был какой-то прогон в театре. Таким образом, он даже на самолёт не поспевал. Кроме того, была очень плохая, нелётная погода и мы уже готовы были отменить съёмку, что было чрезвычайно тяжело не только с производственной точки зрения, но и для других актёров, партнёров, которые освободили этот вечер. Примерно за 15 минут до начала съёмки Высоцкий явился. "Как?" "Ну, – говорит, – как? Вы знаете, что все лётчики меня обожают. Но гражданский самолёт ни один в Ленинград не летел. Я подъехал к военному аэродрому и сказал: "Ребята, нет ли у вас рейса в Ленинград?" На счастье, какой-то военный самолёт летел. Меня посадили – и вот, я у вас!" Вот такой человек!
Вернёмся, значит, к фон Корену. Высоцкому ещё очень помогала его редкая музыкальность. Никогда мы не работали с ним по принципу интонациональному, то есть, не искали только интонационного решения, предположим, фразы или какого-то куска. Мы говорили с ним о ритме его речи. Как человек, который очень на себя надеется и который хочет, опять-таки, повторяю, казаться мощным при своей не очень мощной фигуре, у него возникает особый ритм речи: он говорит всегда очень медленно, потому что если говорить быстро, он считает – это как бы лишает его достоинства. И вот, поразительно, как этот музыкальный человек воспринял мой совет. Если вы вспомните фильм "Плохой хороший человек", вы заметите, как говорит фон Корен. Вся его речь построена на вот этой ритмической замедленности.
Популярность Высоцкого мне была известна, как и всем вам, уже к тому времени. Часто очень отвлекали звонки, приглашения на разные концерты. Но он держался стойко, потому что время было ограничено.
Наконец мы уехали в экспедицию в Феодосию (это неточность – съёмки проходили в Евпатории – М.Ц.), где снимали один из кусков фильма, где фон Корен на берегу моря делает зарядку. Мне показалось, что такой вот тип, как фон Корен, наверняка уже в те годы физически себя тренировал и, живя в этом маленьком приморском городке, наверняка, утром выходил и с гантелями на берегу моря делал зарядку. Мы достали гантели прошлого века, не очень отличавшиеся от современных, но, тем не менее, прошлого века! И мы с Володей Высоцким вышли репетировать в Феодосии на берег моря. Место съёмки было намечено примерно в двухстах метрах от знаменитого монумента феодосийского морского десанта. Там есть памятник героическим морякам. В этой группе, очень эффектной, примерно восемь или девять фигур, отлитых из бронзы. И к этой группе часто подходит небольшой пароходик с туристами. И лектор рассказывает о том, что произошло на этом месте, когда высадился десант, и рассказывает о памятнике. Высоцкий был почти без грима в роли фон Корена, только небольшие усики, больше ничего, собственно, на нём не было. Да и ростом был очень современный: френчеобразная какая-то куртка и больше ничего...
И вот только съёмочная группа расположилась в ожидании начала работы, как подошёл этот маленький пароходик, остановился, значит, в двухстах метрах, и лектор стал что-то такое тихо говорить про матросский десант. И тут я обратил внимание, что все слушатели обращены не к лектору, а к съёмочной площадке. Ну, это понятно, все любят киносъёмки наблюдать. И я решил, что просто люди заинтересовались обстановкой съёмки. Минут через десять подошёл на съёмочную площадку один из членов экипажа этого маленького пароходика, их там, по-моему, было три человека всего, попросил разрешения обратиться к Высоцкому и сказал: "Товарищ Высоцкий! Не хотите ли свежего пива?" Володя сказал, что он сейчас на работе, ни о каком пиве речи не может быть, спасибо, мы, вот, работаем здесь. Моряк ушёл. Минут через десять опять идёт. Опять попросил разрешения, опять подошёл и говорит: "Товарищ Высоцкий! Не хотите ли яблочко? В буфете у нас – прекрасные яблочки!"
Тогда уж я вмешался. Я говорю: "К сожалению, ни пива, ни яблочек, никаких других угощений вы не предлагайте, потому что сейчас идёт работа и нам не до угощения". Он повернулся, ушёл. В это время лектор кончил своё объяснение. Пароходик отчалил. И тут на весь черноморский простор они зарядили пластинку Высоцкого. И на полном усилении с этой, значит, песней стали отходить. А так как акустика на море вы знаете какая, то мы примерно полчаса не могли работать. Потому, что эта песня всё время доносилась и никак не могла быть отнесена к 19-му веку! А именно – к 20-му, и ещё как к 20-му! Вот тут воочию я понял, что такое популярность Высоцкого.
Но в роли фон Корена его мучила одна мысль. Он – человек очень добрый, и я чувствую, что его что-то такое всё время гложет, какая-то мысль. Он говори: "Ну, что же я такой мерзавец?! Вот, я всё время, значит, готов слабых людей уничтожить, вроде, так сказать, какой-то фашист. Ну, неужели во мне нет ничего хорошего?"
Это идея чрезвычайно близкая любому чеховскому характеру. Потому что в любом, даже самом страшном, самом чёрном человеческом характере Чехов всегда ищет резервы доброты, которая есть в каждом человек, и этот резерв бывает только задавлен чем-то, бывает заглушён, и в какую-то нужную минуту просыпается. И мы с Володей долго сидели и думали: по роли фон Корена нет места такого, в котором он мог бы проявить себя человеком добрым. Тогда перешли мы к его занятиям. "Ну, что ж, – говорит, – я медуз, там, ловлю, исследую медуз! Ну, что такое медуза? Кому интересно, значит, кто пожалеет медузу?" Тогда мне пришла в голову идея вот какая: что он любит собак. Володя за эту идею ухватился – ведь это очень хорошо! "Я знаю, что люди, которые любят собак, сами очень добрые!" Я говорю: "Давайте такую штуку: у вас нет собаки, но вас любят все собаки этого маленького городка. И поэтому в какой-нибудь момент давайте снимем такой кусок: вы возвращаетесь домой, подходите к своей калиточке, и вдруг из всех подворотен, из ворот, откуда только не возьмись, бегут всякие псы! С такими хвостами всякими, дворняги и ластятся к вам, потому что вы их, видимо, каждый день подкармливаете". Он был дико счастлив. И мы такой кусок сняли. Примерно двадцать собак было найдено, их всех, значит, приручили, потом спрятали в подворотнях. Когда фон Корен возвращался домой, мы их выпустили: они с диким восторгом к нему бросились. Он сказал: "Теперь мне хотя бы легче! Это даёт зрителю понять, что всё-таки в душе у меня есть что-то хорошее и человеческое, проявляющееся в любви к животным!""*13
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|