|
<<< К началу статьи
Сергей Дёмин (г. Дегтярск)
Андрей Сёмин (Москва)
(Copyright © 2007)
«Куда всё делось,
и откуда что берётся…»
(В.Высоцкий)
(продолжение)
20. «ВСЕ МОИ ТОВАРИЩИ ПРОПАЛИ, РАЗБЕЖАЛИСЬ…» В каталогах («воронежский» стр. 20 и др.) зафиксирован как самостоятельный текст, в СШ-3-З13 - как фрагмент текста с тем же началом, что и у Жильцова («Ох, да помогите…», СС7-5-625), но меньшего по объему (почему-то не приведена последняя строфа «Ох, как полетели…»). Судя по тому, что в описании рукописи из «Описи РГАЛИ» (см. CC7-8-428) последняя строка «Да одни мои враги» строфы «Все мои товарищи…» обозначена «крайней» на странице автографа, эта строфа стоит в нижней его части, и таким образом могла быть принята за нечто отдельное, попала в каталоги и т. д. Следует акцентировать внимание и на то, что при прочтении строфы «Все мои товарищи…» не создается впечатление, что это - всего лишь фрагмент незавершённого произведения, а посему опять-таки её можно было посчитать самостоятельным законченным текстом. Видимо, так и решили лица, обрабатывавшие архив поэта. Возможно, в рукописи есть какие-то пометы, отделяющие строфу «Все мои товарищи…» от записанных выше - нужно видеть хотя бы копию, если не сам автограф. Кстати, В.Ковтун в «Эксклюзиве» № 2 приводит фрагмент факсимиле рукописи, именно эту строфу (жаль, что не весь автограф), а С.Жильцов публикует её почему-то только в угловых скобках.
Вывод: как бы то ни было, придется считать «Все мои товарищи…» фрагментом текста «Ох, да помогите…». Это честно: есть автограф, первая строка на нем «Ох, да помогите…», на этой же странице ниже записана строфа «Все мои товарищи…», «ритмика» (и «содержание») всех набросков «сочетаются» друг с другом. Так и нужно поступать, если не находится каких-то весомых аргументов или явных указаний автора для иного подхода.
Однако Жильцов (ох и фантазёр!) ухватился за идею, что последняя строфа («Все мои товарищи…») может быть «рефреном», что и реализовал в своей публикации. Жаль только, что для такой версии мало аргументов.
Если верить Жильцову, то это незаконченное стихотворение записано на двух разных листах в РГАЛИ: ед. хр. 61, л. 3 («Ох, да помогите, помогите, помогите / все долги мне заплатить…» «Все мои товарищи пропали, разбежались…», СС7-8-428) и ед. хр. 100, л. 5 («Ох, как полетели…», СС7-8-479). Интересно всё же, какие веские основания были у С.Ж., чтобы объединить эти тексты?
21. «ВСЕ, ЧТО СУМЕЛ ЗАПОМНИТЬ, Я СРАЗУ ПЕРЕЧИСЛИЛ…» Текст с таким началом - вторая «часть» (иная редакция?) «поэмы о первом космонавте» (СС2-2-131, ЧиП-1-100, СС7-3-220) - в собрании Жильцова имеется (см. СС7-3-223). Однако, куда здесь исчезли строфы, имеющиеся, например, в ЧиП-1-290,291:
Но слово «невиновен» - не значит «непричастен», -
Так на Руси ведется уже с давнишних пор.
Мы не тянули жребий - мне подмигнуло счастье,
И причастился к звездам член партии майор.
Я разыграл свой жребий и оказался первым,
И мною зарядили космический снаряд.
На слове «пуск» сжимаюсь, в жгуты свиваю нервы
И от доски приборной не отрываю взгляд.
А самое интересное - почему эти строфы пропали? Как всегда, у Жильцова нет никаких комментариев на этот счёт. И возникает подозрение - а не были ли эти строфы выброшены публикатором по причине их несоответствия сегодняшней идеолого-политической конъюнктуре?
22. «ВСПОМИНАЮ, КАК ВСЁ ЭТО БЫЛО…» - такая публикация была в газете «Московский автозаводец» (малотиражка) 20.04.89. В СШ-3-258 и ЧиП-2-232 тот же текст напечатан с 1-ой строкой «Только все это было…». Но! - Жильцов один смог «правильно» расшифровать единственную известную фонограмму а/и: «Как всё <это>, как всё это было…» (CC7-3-272). Кстати, по сравнению с публикацией в «шемякине» есть у Жильцова и некоторые другие «нюансы» - например, не «бани», а «дали».
Вывод: хороший у Жильцова слух! Или копия а/и качественная?
Про это я уже много писал в статье «"Тщательнéе надо!", или Откуда берутся и к чему приводят "очепятки"?» (https://v-vysotsky.com/statji/2005/ochepiatki/text.html). Единственная известная фонограмма - http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0200--/0246/0_spisok.html (май 1971 года, Москва, на дому у Валентина Савича), других источников нет. Почему там все слышат черт-те что? - одному Богу известно! Фонограмма вполне внятная: «Как <и> всё - как это было?..», «…и льны», «…бани» и т. д. Кстати, ещё задолго до публикаций «шемякинцев», Чака-Попова и Жильцова в «воронежском» каталоге, стр. 26, этот текст был зафиксирован по верной первой строке: «Как всё, как это было…»
23. «ВЫСОХ ТЫ И БЕСПОДОБНО ЖИЛИСТ…» - фрагмент текста «Я уверен, как ни разу в жизни…» (СС2-2-37, СС7-2-180, ЧиП-3-172).
24. «ГРАНД-ОПЕРА ЛИШИЛАСЬ ГРАНДА…» - текст из двух строф с таким началом опубликован в ЧиП-2-237 - вероятно, по ч/а РГАЛИ, где (если верить Жильцову, СС7-5-596, а рукописи я не имею) эта строка и открывающаяся ею строфа целиком зачеркнута автором. Жильцов использовал б/а РГАЛИ, где, нужно понимать, есть всего одна строфа, которую он и публикует: «Схвати судьбу за горло, словно посох…» (СС7-5-288). То есть, по Жильцову, «Гранд-Опера…» - зачеркнутая, «неиспользованная» строфа из черновика. Является ли источник Жильцова «конечным» беловым автографом, известно только автору. А Жильцов - как всегда, категоричен, смел и «нахален»!
Вывод: «опять на грубость нарываисси!»
Согласно «Описи РГАЛИ…», стихотворение «Схвати судьбу за горло…» записано на л. 6 ед. хр. 16 (см. СС7-8-372), однако, первая строка там - зачеркнутая «Гранд-Опера лишилась гранда», а последняя - незачёркнутая «Колёса Мишкины и ноги Мишкины». Это явно тот самый «ч/а», и строфа «Гранд-Опера…» в ней, похоже, зачёркнута отнюдь не целиком. Никаких следов б/а «Схвати судьбу…» в «Описи РГАЛИ» обнаружить не удалось. А может быть рукопись, имевшаяся в распоряжении Жильцова, и была одна-единственная - она же и «ч/а», и «б/а»? А что? Согни, чтоб с одной стороны было «чисто, без помарок», а с другой всё остальное - и живи спокойно, как в анекдоте: «Изяслав: надо - Слава, надо - Изя»…
25. «ДАВАЙТЕ Я СПОЮ ВАМ В ПОДРАЖАНЬЕ РАДИОЛАМ…» Так опубликовано в СШ-3-17, в ЧиП-4-12 и в СС2-2-164. Согласно «Описи РГАЛИ», так и в рукописи (см. СС7-8-374, ед. хр. 18. л. 4). Также, судя по «Алфавитному указателю…» (СС7-8-49), должно быть напечатано и у Жильцова. Открываем СС7-5-216 - фигушки: там «Давайте я спою вам в подражанье рок-н-роллу…». И ни «…радиол», ни последней строки из рукописи «О мальчике, которому расстрел за самострел» нет, даже в «вариантах» (СС7-5-540). Ну, просто «что хотят, то творят!»
26. «ДЕНЬ-ДЕНЬСКОЙ Я С ТОБОЙ, ЗА ТОБОЙ…» С такой первой строкой стихотворение из 4-х строф опубликовано в СШ-3-96 и СС2-2-21. Жильцов же в СС7-1-243 публикует текст уже из 8-ми строф, с началом «Напролёт целый год - гололёд…». Две первые строфы этого стихотворения «на 70%» повторяют первую и третью строфы стихотворения «Гололёд», напечатанного у Жильцова рядом (см. СС7-1-245), текстуально полностью совпадающего с его «крыловской» (СС2-1-155) и «шемякинской» (СШ-2-282) редакциями, также, очевидно, приводимыми по беловому автографу из архива Нины Максимовны Высоцкой. Чтобы «понять, кто же прав был из» них, нужно видеть все рукописи. Согласно СС7-8-368 и СС7-8-375, черновики произведений «Гололёд…» и «День-деньской…» в РГАЛИ записаны на л. 4 ед. хр. 12 и л. 3 ед. хр. 19, однако по приводимому Жильцовым описанию страниц с этими рукописями лишь по первым и последним строчкам делать вывод о правомерности или неправомерности «содеянного» теми или иными публикаторами не представляется возможным.
А жаль. Как же всё-таки обстоит дело? Мы имеем два совершенно различных по проблематике стихотворения или в обоих случаях основным источником и «виновником» мучавших автора «глобальных» вопросов в конечном счёте оказалось лишь заурядное погодное явление в виде гололёда? Вопрос…
27. «ДОЖДЬ ВОНЗИЛ СВОИ БИВНИ…» - как выяснилось, рукопись, копия которой есть у меня, которая начинается со слов «Дождь вонзил…» (и по этой строке текст фиксировался в картотеке и каталогах) - это, по Жильцову, просто «наброски» к песне «Оплавляются свечи…» (СС7-3-207). Выходит, песня некогда она получилась так, что в ней практически ничего от «набросков» не осталось. Мне кажется, что в таких случаях вполне законченный текст также самоценен, как и песня, ставшая конечным результатом работы автора. Держать такой текст в «набросках и вариантах» очень несправедливо!
Вывод: здесь нужен консилиум знатоков, третейский суд, симпозиум. Пока приходится соглашаться с Жильцовым…
Не надо с ним соглашаться! Что-то тут Жильцов «ужулил»! Текст и рукопись «Дождь вонзил…» опубликована у В.Ковтуна в «Чёрной тетради»*9, стр. 4 и 34-41; там же (стр. 55-57) есть и явно не беловой автограф «конечной редакции» «Оплавляются свечи…» (СС7-3-373) - и никакая связь между этими стихами не прослеживается! У Жильцова, как он пишет (СС7-3-418), «начальный текст» приведён на основе «ИБ-ч/а» (судя по всему, того же, что и у Ковтуна) и некоему «РГАЛИ-ч/а». А согласно СС7-8-426 и СС7-8-536, в РГАЛИ таких «ч/а» два. Первый (ед. хр. 60, л. 5) начинается строчкой «Оплавляются свечи / на вощёный паркет» - той же, которой Жильцов открывает «свой» «начальный вариант», а кончается загадочной строкой «Кровью мылась Россия», которой у Жильцова нету нигде во всём собрании. Второй «ч/а-РГАЛИ» (ед. хр. 134, л. 18об) - аналогично, но наоборот, завершается имеющейся в Жильцовском «начальном варианте» строчкой «Сквозь себя в решето», но зато начинается строкой «Раскололись на бивни», начисто отсутствующей в семитомнике. Так как же это, интересно знать, С.Ж. ухитрился «слепить», «скрестить» в одном «начальном варианте» аж три автографа? А как-то так (СС7-3-373): сначала идут две строфы «Оплавляются свечи…» - наверное, «гибридизованные» по двум «ч/а-РГАЛИ» (у Ковтуна их нет), затем в начале третьей строфы (откуда? из тех же ч/а РГАЛИ?) появляются строки «Словно мамонта бивни / Взрыли землю бедой» (строк «Дождь вонзил свои бивни / В плоскость крыш, как дурной», естественно, нету вообще!), а далее - всё «по Ковтуну», почти слово в слово, если не считать явных ошибок С.Ж. в расшифровке рукописного текста! Очень припахивает всё это дешёвой, примитивной компиляцией!
28. «ДО МАГАЗИНА ИЛИ В «КАМУ»…» - так опубликовано в СШ-3-221 и ЧиП-2-204:
До магазина или в «Каму»
Дойти и проще и скорей,
Но зритель рвется к нам упрямо…
В СШ-3-414 даны также строки 1 и 3 из «рабочего автографа»: «Пускай до Малого и МХАТ-ра» и «Но зритель рвется в наш театр». Жильцов же (СС7-1-278) публикует текст с иным началом:
Хотя до Малого и МХАТ-ра
Дойти и ближе и скорей…
а в СС7-1-532) даже не упоминает о «шемякинских» и «ЧиПовских» вариантах. Без взгляда на все автографы даже «с поллитрой» в истине не разобраться!
Вывод: принято к реализации!
Господи! Публикуя свой вариант, как «исключительно верный», Жильцов хотя бы подумал малость, откуда это до Малого театра или МХАТа ближе, чем до Таганки? От Химок да от Медведок, что ли? Да один чёрт! От Кремля? Так Кремль на метро не ездит. А вот «простому смертному», выйдя из метро «Таганская», угодить в ресторан «Кама» или в «Гастроном» - свободная вещь и плёвое дело! Куда скорее и проще было, чем попасть в Театр на Таганке…
29. «ЕСЛИ В ЭТОТ СКОРБНЫЙ ЧАС…» и «ЕСЛИ КРОВЬ У КОГО ГОРЯЧА…». С.Жильцов, как всегда, всех «разбросал» - дал «интегрированный» текст «Торопись Указ зачесть…» (СС7-4-185). Сюда вошли и две строфы, опубликованные ранее отдельно в Изб*10-312 (с началом «Если кровь…»), и весь (хоть тут слава Богу!) набор строф от других публикаторов (СС2-2-273, ЧиП-3-320, с началом «Если в этот…») - но, естественно, в совершенно иной последовательности.
Вывод: молодец Жильцов!
30. «ЖИВУТ И МАЛЫЕ ЛЮДИ…» Текст из двух четверостиший опубликован в ЧиП-4-203:
Живут и малые люди
По закону чисел больших:
Что выпадет - так и будет,
Как случай слепой решит.
Денег тебе не хватает?
Ты болен? До ручки дошел?
Статистика твердо знает,
Что в среднем - все хорошо!
Другие публикации этого текста мне неизвестны. Может быть, его автор не Высоцкий, и в ЧиП он включён ошибочно, также как двустишие «В борьбе за народное дело / Я был инородное тело» И.Губермана (ЧиП-4-203) и текст песни А.Хабаровского «А мне бы узнать, с чего начать…» (ЧиП-4-206)? И у Жильцова в СС7 текста «Живут и малые люди…» тоже нет - нигде, даже в разделе DUBIA. Может быть, как говорили в одном старом фильме, «автора поймали»?
31. «ЖИЛИ-БЫЛИ, СПРОСИ У ОТЦА…» «Песенный» вариант к стихотворению «Про глупцов»: «Этот шум - не начало конца…» (СШ-3-45, ЧиП-3-68, СС2-1-534, СС7-5-148), «Не начало ли это конца…» (СС7-5-482). По Жильцову (СС7-5-485), это а/и 1977 года, то есть в рукописях варианта «Жили-были…» нет.
Единственная фонограмма - http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0600--/0629/0_spisok.html (по одним источникам, сентябрь 1977 года, Московская область, Красногорский район, пос. Опалиха, на даче у Бабека Серуша, или, по другим источникам, у него же в Москве на дому, октябрь 1978 года).
32. «ЗА ОКНОМ И ЗА НАШИМИ ДУШАМИ…» - как нечто «неоконченное», четверостишие с таким началом опубликовано в СШ-3-381. Жильцов включил его в качестве 3-й строфы в текст «По воде, на колесах, в седле…» (СС7-3-210). Любопытно, что в комментарии (СС7-3-508) С.Ж. сообщает: «текст печ. по ч/а РГАЛИ», каковым, согласно «Описи…» (СС7-8-430), является ед.хр. 63, л. 1. Но факсимиле этого автографа приведено в СШ-3-10, и там строфы «За окном…» нет. Может быть, в РГАЛИ есть еще один автограф - с этой строфой и тоже «ч/а»?
Согласно СС7-8-371, текст «По воде, на колёсах…» представлен в РГАЛИ ещё одной рукописью - ед. хр. 15 л. 4, однако определить наличие или отсутствие в ней строфы «За окном…» из «Описи…» не представляется возможным.
Как «пытливому» Жильцову удалось обнаружить прямую связь строфы «За окном…» с текстом «По воде…», да еще и «третье место» ей определить? И ведь не потребуешь объяснения - не снизойдет!
Вывод: Жильцов еще на позицию уменьшил количество самостоятельных основных текстов. Причём, как решительно и безапелляционно! Мог бы хоть сказать: так, мол, и так, «очень похоже, что эта строфа ну… прямо просится на это место в данном тексте! Ну вот мелькнула у меня такая догадка - нахально публикую так, не обессудьте!..» Так ведь нет! «Дуб годится на паркет»…
33. «КАК НА САМОМ КРАЮ НАШЕЙ КРУГЛОЙ ЗЕМЛИ…» - список с таким началом и без каких-либо «привязок» к источникам имел хождение с 1984 года:
Как на самом краю нашей круглой земли,
А точнее сказать - на пригорке,
Частоколом кусочек земли обнесли,
Люди с делом пришли и с собой принесли
Все для казни, для пыток, для порки.
«Шемякинцы», называя в качестве источника рабочий автограф к тексту «Когда я об стену разбил лицо и члены…», привели в СШ-2-468 ряд набросков, среди которых начальная строка из списка 1984 года предстала в несколько ином виде («Как на самом краю / Угловатой земли…), а между строками 2 и 3 списка появилась строка «Где три гордые пальмы когда-то росли».
У Жильцова в СС7-5-474 со ссылкой на источник «ч/а РГАЛИ» помещён «набросок 1975 года» (хорошо бы знать, как это удалось установить?) с первой строкой «На одной из вершин "треугольной земли"…», а вышеприведенные её варианты отсутствуют.
В «воронежском» каталоге на стр. 26 и 63 этот же, очевидно, текст фиксируется первой строкой из списка 1984 года, а также ещё одним её вариантом: «Как на самом краю нашей хрупкой Земли…». Что это - просто опечатка или существует и такое «разночтение»?
Только по рукописям (а их в РГАЛИ, согласно «Описи…» СС7-8-400, довольно много - целая папка ед. хр. 37 на 7 листов, частично с оборотами, причём там явно имеются строки, Жильцовым «не замеченные») можно установить приоритетность всех вариантов, и какой из них является «последней авторской волей»! А всё вышеизложенное, собственно говоря, является ярким образчиком субъективистского подхода к прочтению автографов.
Здесь уместно ещё немного поговорить о существе этой работы, возможно даже частично повторяясь. Мне пришлось столкнутся с «учёным», этаким «живописным» (от слова «живопись») термином - «слой рукописи». Зачастую в самом деле рукописи Высоцкого (и, думаю, не только его) «многослойны». «Первый слой» - когда явно видно, что это было написано «первым» (первоначальный вариант), а потом - второй, третий и последующие «слои» авторской правки (сверху, снизу, сбоку, поверх, в скобках и с прочими отчёркиваниями, подчёркиваниями, «галочками», «стрелочками», номерами и т. д.). Нужно быть весьма «прозорливым», чтобы вычленить «последний слой» и предать его огласке в качестве «авторской воли». Лишь иногда это, действительно, не очень трудно и удаётся вполне логично. Чаще же всего это чрезвычайно сложно, и перед выбором варианта для публикации исследователь автографа оказывается подобен витязю на распутье. Однако же, в итоге на чем-то приходится останавливаться (речь не идет, как правило, о зачеркнутых автором вариантах, хотя и здесь возможны исключения - например, когда зачёркивание носит «безальтернативный характер»). При любом раскладе решение о выборе окончательного варианта все равно является субъективным и требует специальных оговорок и обоснований, чтобы соблюсти «чистоту передачи» материала. А при «несерьёзном» подходе «текстологи» выбирают то, что лично им больше нравится. Отсюда выходят и разные публикации - у кого-то, возможно, вполне «научно» выверенные (но часто без соответствующих оговорок), а у кого-то - совсем безответственные, полученные путём различных ухищрений, вплоть до «эксгумации» и «реанимации» полностью вымаранных автором фрагментов, до «возвращения в строй» вычеркнутых, но не единственных вариантов строф, строк и отдельных слов и даже… до «сочинения отсебятины». И все эти «махинации и манипуляции» (кроме последней!) публикатор может оправдать - мол, текст автором к печати не предназначался и не готовился, это черновик, а вот в беловике, возможно, автор и вернулся бы к такому «прекраснейшему варианту»!
Вывод: хорошо тому, кто может поработать с рукописями!
Кстати, меня давно занимает вопрос: упомянутое выше стихотворение «Когда я об стену…» (СС7-5-139, СС2-2-110) во многих изданиях опубликовано с начальной строкой «Когда об стену я разбил лицо и члены…» (например, ЧиП-3-117, Изб-437 и т. д.) - что это? Такой вариант есть в рукописи, или это как раз тот случай, когда публикаторы стремились «улучшить» автора, переставив слова - дескать, так более благозвучно, внутренняя рифма появляется?..
34. «КАК ТУТ БЫТЬ - НИКОГО НЕ СПРОСИТЬ…» - сначала 8 строк, как в CC7-2-593, считались отдельным текстом (у меня список зафиксирован в 1988 году). Примерно тогда же появился и список в 8 строк, как в CC7-2-594, «Мимо баб я пройти не могу…» - тоже как самостоятельный. Более поздним «вариантом» предлагалось текст «Как тут быть…» вставить между 1-й и 2-й строфами текста «Мимо баб…». Очень может быть, что именно так все эти строфы размещены на рукописи (у меня ее нет).
Согласно «Описи РГАЛИ…» (СС7-8-396), автографы этих двух текстов размещаются на двух разных листах ед. хр. 34 - л. 5 и 6. Да и, хоть размер в стихах один и тот же, по смыслу они плохо «стыкуются», как ни крути.
Но вот, наконец, все «точки над Ё» расставил «текстолог» Жильцов: всё это - «к несостоявшемуся спектаклю по сказкам Б Шергина». Молодец! Докопался! Правда - никаких доказательств… Почему, откуда известно?
Вывод: приходится вновь заводить отдельные карточки на тексты «Как тут быть…» и «Мимо баб…». Вот тут С.Ж. «увеличил» число «самостоятельных» текстов Высоцкого. А что это - «к Шергину», придется зафиксировать: вдруг устами Жильцова глаголет истина? Хотелось бы, конечно, узнать основания для такого вывода. Кстати, к «блоку» «Шергин» Жильцов с «вероятностью» относит и наброски «Я сегодня поеду за город…» (СС7-2-592), «Слушайте, дайте пройти…» (СС7-2-596) и «Пусть в беспорядке волосы в косе…» (СС7-2-595). У меня есть копия рукописи последнего, без каких-либо «намеков», что он имеет отношение к данному циклу. Шибко интересно!
35. «КАК ТЫ НЕ ПРЫГАЙ…» В CC7-2-261 Жильцовым опубликована широко известная «Песенка про прыгуна в высоту» («Разбег, толчок…»). В вариантах и набросках к этой песне (где сама она почему-то поименована уже просто как «Прыгун в высоту») С.Ж. приводит текст «Как ты не прыгай…», назвав его «набросками 1967 года» (СС7-2-527). Снова публикатор лишил нас приятного ощущения, что В.Высоцкий, вообще-то, написал вполне самостоятельный текст, связь которого с более «поздним» (1970 год) текстом «Разбег, толчок…» не такая уж и прямая. Ну, разве что тема - про прыгуна… Безусловно, «спортивная» тема крутилась в голове автора (вспомним задуманную серию песен «как в "Спортлото"»). Пусть из «набросков 1967 года» песни не получилось, но текст-то остался! Если делать ставку на общность темы, то так все песни «про летчиков» можно считать «вариантами» или «набросками», а за «основу» принять последнюю по дате создания песню про человека этой уважаемой и в военное, и в мирное время профессии. Ну, я конечно, утрирую ситуацию - просто хочется «поспорить» с Жильцовым, «повыпендриваться»!
Вывод: да ради Бога! - одной песней больше-меньше… Но «острота прозрения» С.Ж. внушает трепет восторга! Вот ещё бы на рукописи «Как ты ни прыгай…» - «набросков 1967 года» - обнаружить следы авторской попытки начать переделывать их в 1970 году. Их (следов) нет…
36. «КАК ХОЛОДНО В ЛЕСУ…» По Жильцову (см. СС7-4-317) это - набросок к песне «Этот рассказ мы с загадки начнем…». Внимательно прочитав этот текст (СС7-4-89 и СС7-4-185) и расшифровку рукописи «Как холодно в лесу…», я не сумел найти никаких общих строф, строк и даже «идей». Вероятно, нужно хорошо знать сказку Кэрролла, чтобы эту связь уловить.
Вывод: еще один текст «перестал существовать»…
37. «КОПОШАТСЯ, А МНЕ НЕВДОМЕК…» - с таким началом текст из 6 строф опубликован в СШ-2-418, с примечанием: «печатается по КС», то есть по списку текста, полученному от коллекционеров. В текст «по КС» включена также строфа «Узнаю и в пальто и в плаще их…», а на стр. 466 приведены наброски из черновика, среди которых - строфа «Неизвестно одной моей бедной мамане…». Жильцов же в своём собрании эти строфы «превратил» в два самостоятельные текста - СС7-3-135 и СС7-5-24.
Ещё один «самостоятельный» текст, «Знать бы всё - до конца бы и сразу б…» (СС7-5-22), Жильцов приводит со ссылкой на источник «ГКЦМ - б/а(к)» в сопровождении беспомощных и туманных размышлений о том, что автограф («по копии видно») «мог быть кому-то подарен, причем не исключено, что и адресован», что там написано не «рочок», а «рачёк», и значение этого слова может быть известно «лишь автору или владельцу автографа». Очень многозначительные и загадочные комментарии! Похоже на некий «посыл», «вызов» в адрес владельца рукописи, чтобы тот «открылся»! Из этих «темных помыслов» Жильцов даже сделал «рочок» вместо «рачёк»! Зачем, если в «б/а» (!) «рачёк»? То есть «рак», а не «рок»!
«Эт’точно!» Я тоже писал об этом в упомянутой выше статье (https://v-vysotsky.com/statji/2005/ochepiatki/text.html).
Словом, это бесконечно интересно, но… Мы ведь «исследуем» другую тему - см. заголовок данного «эссе».
Итак, Жильцов дал в качестве «основного» текст (одну строфу) «Знать бы все…» (СС7-5-22), а всё, что находится на ч/а РГАЛИ (ед. хр. 132 л. 16об), считает набросками к нему (СС7-5-330, семь (!) строф).
Вернусь к тексту в СШ-2-418: «по КС», но - как добротно, как логично «слеплено»! И вдруг, оказывается, это всё - лишь «коллаж» из двух самостоятельных текстов и набросков к третьему. Жильцов, конечно, как всегда, никого прямо не критикует («мешанина», мол»!) - он просто делает три текста. Исчезает один («Копошатся…»), а появляется - три!
Вывод: Жильцов практически не привел никаких доказательств правомерности своих действий, зато на копии белового автографа ГКЦМ - завершенное произведение!
На сайте В.Ковтуна «Владимир Высоцкий: время, наследие, судьба» (http://otblesk.com/vysotsky/-s-golov.htm) - иная трактовка, иной «замес», две иных, пусть и небесспорно, но обоснованных «текстологических редакции» текстов из CC7-5-330, с начальными строчками «С головою бы в омут - и сразу б / В воду спрятать концы, и молчок!..». У Жильцова строка в «С головою…» отражена лишь в «Описи РГАЛИ…» (СС7-8-532, упомянутая выше ед. хр. 132, л. 16об), причём, как зачёркнутая. Почему же Ковтун вытащил её «на поверхность», а С.Ж. в вариантах даже не помянул? Не разберёшь их, «учёных текстологов»!
Однако, строф «Неизвестно одной моей бедной мамане…» и «Узнаю и в пальто и в плаще их…», похоже, никто больше, после анонимных авторов КС и «шемякинцев», не пытался втиснуть в один текст со «Знать бы всё…», «С головою…», «Копошатся…», «Но, Боже, как же далеки…» и т. д. (см. СС7-5-330). А может быть, зря? Вот ещё, скажем есть текст «Я загадочен, как марсианин…» (СС7-3-164) - ведь та же «фига в кармане», что и в «…мамане»! Может, стоит снова попробовать слить всё воедино? Ну, или хотя бы в два стихотворения, одно про «фигу», другое - где «на зуб» пробуют…
Вновь - шутка. Опять несмешная.
38. «…КРУГОМ, СЛОВНО ГОЛЕНЬКИЕ…» Именно с такой строки на фонограмме http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0000--/0022/0_spisok.html (ноябрь 1971 года, Москва (?), темная домашняя запись с условными названиями "Словно голенький" и "Даешь Армению") зафиксировано исполнение Владимиром Высоцким фрагмента некой песни:
...кругом, словно голенькие,
Вспоминаю и мать, и отца.
Грустные гуляют параноики,
Чахлые сажают деревца.
На другой фонограмме http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0200--/0243/0_spisok.html (15 августа или, по другим источникам, также ноябрь 1971 года, Москва, на дому у В.С.Высоцкого, запись К.Мустафиди) Высоцкий процитировал две последние строчки этого фрагмента в несколько изменённом виде («Cкучные гуляют параноики…»). Причём в обоих случаях Владимир Семёнович прокомментировал этот текст несколько «неоднозначно» - как в напоминание, как будто бы он должен быть хорошо известен слушателям и без его, Высоцкого, цитирования.
Никаких других источников этого текста на сегодняшний день неизвестно - ни фонограмм, ни автографов. При таком раскладе, казалось бы, нельзя до конца быть уверенным, что и авторство этого текста принадлежит Высоцкому. Однако С.Жильцов, ничтоже сумняшеся и не делая по этому поводу никаких оговорок, помещает его в СС7-3-481 не в раздел, скажем, DUBIA, а непосредственно и прямёхонько в авторские «наброски» (интересно, может ли этот термин применяться по отношению к фонограммам, а не рукописям?) Более того - Жильцов, к тому же, ещё и перевирает первую строчку: «…стою, словно голенький…». Похоже, публикатора спутала аналогичная строка из песни А.Галича «Красный треугольник» - эк, однако же, невнимательно! Как говорится, «вот те раз, нельзя же так!» Надо ж хоть теперь, по прошествии полутора десятков лет, исправлять свои ошибки!
39. «МАЖОРНЫЙ СВЕТОФОР…» Оригинален Жильцов! Усёк, что первая строфа известного до него текста (Изб-258, СШ-3-145, СС2-2-146 и др.) на рукописи отделена от остальных линией (авторской?) «Ага! Эврика! Это эпиграф!» - радостно воскликнул «Архимед»-Жильцов. И теперь текст в СС7-3-146 фигурирует с первой строкой «Представьте: черный цвет невидим глазу…», а в «Алфавитном указателе» СС7-8-74 ещё и с ошибкой: «свет» вместо «цвет»). Строфа «Мажорный светофор…» скромно заняла место «автоэпиграфа».
Вывод: слабо разбираюсь в «эпиграфах» - может ли сочинять их сам автор и в каких случаях?
40. «МНЕ РЕБЯТА СКАЗАЛИ ПРО ТАКУЮ НАКОЛКУ…» Автор, как известно, исполнял песню с таким началом, с ним же она опубликована в СС2-1-107, ЧиП-4-33 и т. д.
В СС7-1-135 Жильцов первой строкой делает «А в двенадцать часов людям хочется спать…», с примечанием, что текст печатается по авторизованной машинописи из собрания А.Репникова «АИР-а/м». Конечно, если песня, исполнявшаяся всегда только не на открытых концертах, последний раз пелась гораздо раньше, чем автор сделал (когда?) правку машинописи АИР, причем так, что первой строкой стало именно «А в двенадцать часов…», то она, действительно, может оказаться «последней» редакцией текста, спеть который автору «не пришлось».
Однако у А.Евдокимова тоже есть машинопись (СС7-8-495, ед. хр. 105, л. 165 и 166), но с «традиционным началом». Нужно было б всё же сопоставить даты изготовления машинописи АДЕ и авторизации таковой у АИР. Кто знает? Возможно, на изделие АДЕ Высоцкий тоже глядел, и позже, чем на АИР-овское, но - не повезло А.Евдокимову! - полностью согласился с текстом, не коснулся машинописи своей рукой, и осталась она, бедная, не «авторизированной»!
Даже если бы все «АИР-а/м» были сданы в РГАЛИ, такое сопоставление провести было бы весьма нелегко: «доступ к телу» разрешён лишь избранным. Приходится верить Жильцову на слово.
Не только. Известно две фонограммы «а/и» песни:
- http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0000--/0014/0_spisok.html (1964 год, Москва (?), темная домашняя запись с условным названием «В рот им всем», «А в 12 часов») - без начала, со второй строки припева («…людям хочется спать…»), после окончания припева идёт первый куплет «Мне ребята сказали…», ни одного куплета не пропущено;
- http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm_07/0400--/0447/0_spisok.html (октябрь-декабрь 1973 года, Москва, на дому у В.Высоцкого, вторая запись для К.Мустафиди) - с началом «Мне ребята сказали…», без пропусков.
Кроме того, у АДЕ есть и рукопись, опубликованная у В.Ковтуна в сборнике «Рукописи В.Высоцкого собрания А.Евдокимова»*11, стр. 48-51 - она тоже начинается с «А в двенадцать часов…». Таким образом, если существует ещё и АИР-а/м с тем же началом, статистика оказывается не в пользу «дожильцовских» изданий, и придётся, наверное, всё же «ломать стереотип».
41. «МОЯ ЧУДОДЕЮШКА В БЕЛОМ ХАЛАТЕ…» Такой текст зафиксирован в «воронежском каталоге» на стр. 29, как посвящение Е.Садовниковой, датированное 1969 годом. Опубликован в ЧиП-2-283 в примечании к другому посвящению тому же адресату - «О том что в жизни не сбылось…»:
Моя чудодеюшка в белом халате!
Ты камни снимала с уставшей души.
Гипноз твоих слов мне приказывал: хватит!
Коль взялся за гуж, так пиши и пиши!
Стихотворение «О том, что в жизни не сбылось…» приведено у Жильцова в СС7-2-319 в разделе DUBIA, однако текст «Моя чудодеюшка…» в СС7 отсутствует. Почему - не ясно. «Молчит наука».
42. «МЫ НЕ ВСЕГДА ЧЕМ СТАРШЕ, ТЕМ МУДРЕЕ…» (СС7-1-476) и «ПРОХОДЯТ ГОДЫ, ПРОЖИТЫЕ ВСЕМИ…» (СС7-1-474) - соответственно, по Жильцову, вторая и первая редакции текста «НЕВАЖЕН ВОЗРАСТ - ВСЕ ИМЕЮТ ЦЕНУ…» (СС7-1-202), что, якобы, следует из нескольких «ч/а-» и «б/а-АДЕ», по которым всё это публикуется. Правда, у В.Ковтуна в «Рукописях В.Высоцкого собрания А.Евдокимова» на стр. 99-99, 110-114 все эти автографы приведены, однако из них совершенно не ясно, из чего именно выведено такое «следственное заключение». Зато - действительно: «всЕ имеЮт», а не «всЁ имеЕт цену» - молодец, Жильцов, внимательный!
Вывод: что ж, этим и удовлетворимся: трех текстов нет, есть один, остальные - промежуточные редакции.
43. «МЫ НЕ ТРАТИМ ИЗ КАЗНЫ…» - из комментария А.Крылова, составителя ЯКД*12, где на стр. 101 помещен такой текст, напечатанный по черновому автографу, узнаем, что «существует более ранний набросок с первой строкой «Когда пуста казна…». В СС2-2-506 А.Крылов меняет приоритеты: публикуя «Когда пуста казна…» (СС2-2-276) по «правленому беловому автографу», сообщает, что «в черновом автографе существует иная редакция с первой строкой «Мы не тратим из казны…». Обе публикации пессимистичны: песня «в х/ф не вошла» ни в одной из редакций.
Текст «Когда пуста казна…» С.Жильцов приводит в CC7-4-194 по «б/а-АИР», уже не упоминая, что он «правленый» (СС7-4-510). А в вариантах на СС7-4-409 по «ИБ-ч/а» («черновому автографу из частного архива в США») даёт лишь текст «Мы не тратим…», полностью, кстати, идентичный «крыловскому». Похоже, Жильцов просто «срисовал» эти тексты из ЯКД-101 и СС2-2-276, а никаких «АИР-ч/а, б/а» и «ИБ-ч/а», вероятнее всего, и не видел - иначе, проявляя «осведомленность», упомянул бы несколько вариантов из них или хотя бы повторил А.Крылова, что «АИР-б/а» «правленый» (варианты в беловике - нонсенс!).
Возможно, истина, какой текст считать основным, «Когда пуста казна…» или «Мы не тратим из казны…», могла быть определена свидетельством режиссёра фильма «Иван да Марья» А.Хмелика, который, отвергнув почему-то (почему?) тексты Высоцкого, вставил в картину вариант «Куплетов казначея и кассира», написанный В.Гафтом. Показывал ли Высоцкий сразу два варианта, или показал сначала один, а после отказа Хмелика - другой? Когда и какой первым? Или Высоцким предлагался единственный, окончательный авторский вариант, отвергнутый режиссёром? Хоть, судя по некоторым публикациям, в отношении этого фильма Хмелик, мягко говоря, страдает странными провалами памяти, какая-то информация из него, во всяком случае, могла быть «извлечена».
Так или иначе, но факт, что АИР оказался «владельцем» многих текстов к фильму, наличие у него значительного количества «ч/а» и «б/а», «правленых» и «неправленых», склонило «неуемного» С.Жильцова хоть здесь не вступать в полемику, не доказывать «свое», не доискиваться больше ничьих свидетельств, а помалкивать, «заигрывая» с А.Репниковым в надежде «поиметь доступ».
Вывод: я сам себе противен, какой-то стал подозрительный, перестал людям верить…
Что ж, такая тактика С.Жильцова в чём-то себя оправдала: в подготовленном им «полном мультимедийном собрании» «Высоцкий. 70-е» представлено довольно много (все?) «АИР-б/а» песен к фильму «Иван да Марья» - они и впрямь чистовые, с незначительными поправками. А у В.Ковтуна в «Бирюзовой тетради»*13 - куча рабочих «грязных» черновиков песен к этой картине, в том числе и «Мы не тратим из казны…» - тех самых «ИБ-ч/а», которых Жильцов на момент издания СС7, похоже, действительно не видел… Так что - ура, товарищи! Всё больше и больше материалов из рукописного наследия Высоцкого становится всенародным достоянием!..
44. «НА НЕИЗМЕННОЙ ВЫСОКОЙ ШАТКОЙ ЛЕСТНИЦЕ…» - такой «текст» зафиксирован в СШ-3-370. Конечно же, это из набросков к песне «Богиня! Афродита…» (СС7-4-26), и там не «на неизменной», а «на жизненной… лестнице» (СС7-4-275)! А я включил в этот «анализ» позицию сию - для порядка.
45. «НА УРОВНЕ ФАНТАСТИКИ И БРЕДА…» - с такой строкой текст дан в СШ-3-139, по «полубеловому» (?) автографу. А что Жильцов? Конечно же, у него иначе - «Реальней сновидения…» (СС7-5-151). Что поделаешь: ведь с «б/а»!
Кроме того, существует единственная фонограмма с этой песней http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0500--/0567/0_spisok.html (15 августа 1977 года или, по другим источниками, октябрь 1977 года, или 1978 год, Москва, на дому у Владимира Высоцкого, рабочая кассета). Там Владимир Семёнович четырежды «примерил» первую строчку «На уровне…», а в итоге дважды полностью спел песню всё-таки со строкой «Реальней сновидения…».
46. «НАШ АРТИСТ В.С.ВЫСОЦКИЙ…» - текст этот известен по фонограмме http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0700--/0715/0_spisok.html (21 июня 1980 года, Калининград, Дворец спорта «Юность»). С.Жильцов, однако, отдал приоритет, якобы, полному тексту, «восстановленному» А.Макаровым («Если ночью был ты пьяный…», СС7-1-335), где спетая Высоцким «похожая» строфа «вспомнена» соавтором немного по-другому.
Вывод: хорошая память была у А.Макарова! Однако, такой подход С.Жильцова представляется спорным не только для сторонников исключительной приоритетности фонограмм.
47. «НАШИ ДОБРЫЕ ЗРИТЕЛИ…» - так, без ссылки на источник, напечатано в СШ-2-145. Любители а/и знают единственную запись этой песни с именно таким началом - http://vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0000--/0056/0_spisok.html (10 ноября 1966 года, Москва, на дому у Юрия Манина). Однако в других публикациях (СС2-2-195, СС7-1-207) приводится текст этой песни с первой строкой «Здравствуйте, наши добрые зрители…» - составители отдали пальму первенства ч/а АДЕ. А про иную строку а/и не упомянули - зачем им неприятности? Они неправы…
Да нет! Скорее всего, таки-правы! Там на фонограмме - стык, склейка. Песня без начала - это явно! Я засёк это, ещё когда делал свои первые расшифровки фонограмм в 1981 году. Исходя из логики и размера, тогда ещё предположил, что там пропущено слово «здравствуйте», и очень радовался, когда в «папином» двухтомнике увидел подтверждение своей догадке.
48. «НЕ ВЕДАЮ, ЗА ТЕЛОМ ЛИ ПОСПЕЛА ЛИ…» - Жильцов считает, что это - один из «набросков припева» песни «Райские яблоки» («Я умру, говорят…», СС7-5-175), точнее - её «второй» редакции («Я когда-то умру…», СС7-5-506).
Вероятно, у С.Ж. были (и есть) основания для этого. Эти «наброски» (а всего их, по Жильцову, целых шесть пятистиший) расположены в рукописи РГАЛИ-ч/а между 4-й и 5-й строками текста «Я когда-то умру…» (см. СС7-8-468, ед. хр. 90, л. 4-6).
Но почему же тогда неизвестный «переписчик», державший в руках, по всей видимости, тот же самый автограф, сделал список (КС), попавший ко мне еще в 1983 году, с началом «Не ведаю за телом ли поспела ли», представив его как самостоятельное произведение? Возможно, он предположил, что автор, приступив к работе над одним стихотворением и написав строфу «Я когда-то умру…» (л. 6 автографа), вдруг увлекся созданием другого текста, со строкой-рефреном «Побойтесь бога, если не меня», завершающим каждый его «куплет», исписал им всю страницу до конца, а к ранее начатому произведению вернулся только на обороте этого листа (л. 6об)? Вот загадка!
Ещё. Если посмотреть на посвященный М.Шемякину «полуэкспромт» «Две просьбы» («Мне снятся крысы…», СС7-5-265), то легко обнаружить в нём строку «Побойтесь Бога, если не меня» из вышеописанных «набросков». В стихотворениях «Райские яблоки» и «Две просьбы» одна тема - смерть, да и время создания текстов достаточно близко, хотя, по мнению Жильцова, со ссылкой на «набросок 1975 года», работа над «первой редакцией» «Райских яблок» может быть отнесена к более раннему периоду. Такое совпадение наводит на мысль о тесной связи «набросков» с текстом «Две просьбы», но и, безусловно, не является прямым доказательством этого. Поэт мог использовать строку, написанную ранее для одного «случая», в «случае» другом.
Легко. Пример:
… ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Эти строки в 1977 году были использованы В.Высоцким в песне «В младенчестве нас матери пугали…» (СС7-5-167), посвященной В.Туманову и, скорее всего, не предполагавшейся по тем временам к распространению за пределы достаточно узкого круга друзей, а также вошли в песню «Пожары» (СС7-5-191), предназначавшуюся для «публичного» исполнения в кинофильме.
Кстати, в ЧиП-3-110, также в качестве «самостоятельного», приведен текст с началом «Не ведаю, за телом ли поспела ли…» из трёх пятистиший, где примерно половина строк в «набросках», опубликованных Жильцовым (см. СС7-5-507), не фигурирует вовсе. Действительно, откуда что берётся?
Вывод: какую из версий можно считать близкой к истине или окончательной, станет ясно только после внимательного изучения автографа.
49. «НЕ НАШЕЛ САТАНА ДЕНЬКА…» - текст (КС) из шести строк появился в 1983 году. Вероятно, он был списан с рукописи. И если Жильцов (СС7-5-219) да и Крылов (СС2-2-166) посчитали его фрагментом текста «В белье плотной вязки», то он (этот фрагмент), должно быть, записан на ч/а РГАЛИ ед. хр. 24 л. 13-14 (см. СС7-8-383). Отчего же «автор» КС 1983 года вычленил эту строфу из общего контекста, сказать трудно.
Вывод: яркий пример волюнтаризма при работе с рукописями (осуждаю «автора» КС)!
Окончание >>>
Перейти на другие страницы статьи: 1 2 3
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
