|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
на этом сайте публикуется впервые — 3.02.2021 г.
ранее интервью опубликовано в альманахе "В поисках Высоцкого",
Пятигорск, № 40, август 2020 г.
О Владимире Высоцком вспоминает
Майкл МИШ
"Одной из самых удивительных вещей, которые случились в моей жизни, это то, что я встречал абсолютно удивительных людей.
Ричард (Финн – М.Ц.) сидел рядом со мной в самолёте, летящем в Германию, где я собирался посетить мою бывшую подружку Элке, с которой я провёл восемь месяцев сначала на греческом острове Санторини, а потом в Штутгарте в 1971 году. В те времена Ричард продавал компьютерные детали в Советский Союз. Ричард поляк и как почти все в Европе, разговаривал на многих языках. Хотя он жил в Южной Калифорнии, ему приходилось говорить на польском, русском и немецком, когда по делам бизнеса он бывал в этих странах. Мы договорились провести время вместе, когда покончим с делами.
...С Ричардом мы встретились через месяц. По всем признакам он был невероятно успешный бизнесмен. Он был весёлым и игривым человеком, и в нём было то, что не хватало многим моим американским друзьям – весёлое чувство абсурда. Поскольку я тоже имел это чувство театра абсурда вокруг нас, он чувствовал, что я должен познакомиться с человеком, которого он недавно встретил в Москве. Это москвич и его жена Марина, которая жила в Париже, собирались в Штаты, так что, спросил Ричард, не буду ли я возражать, чтобы они пожили в моём доме в Пасифик Палисэйдс (Pacific Palisades) Для Владимира это должен был быть первый визит в США. Редко кто отказывается от новых впечатлений, и я согласился.
Владимир был невысокий и жилистый, как я. Мы могли бы быть братьями. Марина, красивая блондинка, дочь русских родителей, эмигрировавших в Париж, была французской актрисой. Это был 1977-й год, мы встретились и сразу понравились друг другу. Мы недолго пообщались в их первый вечер. Утром Владимир появился из спальни нижнего этажа. Раскачиваясь, как марионетка, я приветствовал его тоненьким голосом сказочного гнома. Его глаза расширились, я повторил. Он подошёл поближе и заглянул мне в рот, пытаясь понять, откуда может исходить этот голос. – "Ещё раз!" – попросил он. Я снова повторил. Потом он попробовал сделать то же самое. При его низком голосе выйти на другой регистр было проблематично. Он снова заглянул мне в рот и опять попытался повторить. Его заинтересовал этот звук, и он был настроен узнать, откуда же он берётся. Его чрезвычайно занимали вокальные механизмы голоса гнома. Как это работает? Как этот высокий голосок может выходить из гортани взрослого мужчины?
Потом он отбросил эту идею, и мы с ним пошли к скале недалеко от моего дома, с которой можно было увидеть Тихий океан. Цветы вдоль дороги наполняли воздух смесью запаха жасмина и множества других цветов. Как часто бывает ранней осенью, небо было невероятно голубое, а разноцветные растения создавали впечатление присутствия в каком-то другом мире.
Мы забирались на скалу, и океан был виден всё лучше и лучше во всю свою гигантскую величину. На глазах Владимира блестели слёзы. Он очень серьёзно взглянул на меня и сказал: "Я здесь проведу весь день сегодня и завтра – буду только смотреть". Он посмотрел на тёмно-синие воды океана и глубоко вздохнул. Он вдыхал каждый оттенок, каждое ощущение, каждый дюйм горизонта. Несколько минут после этого он был задумчив и погружён в себя. В молчании мы пошли обратно к дому. Перед тем как войти, он отвёл меня в сторону.
"Когда я в первый раз попал в Париж, я увидел много света, много движения. И всё очень, очень, очень разноцветное. У меня закружилась голова, и меня вырвало. Это всё было не такое, как в Советском Союзе. Я был взбешён, – продолжал он, – мне хотелось плакать – я сам не знал, от грусти или от радости". Владимир взял меня за руку и сказал, очень серьёзно, глядя мне в глаза: "Ты здесь живёшь в раю. Ты это знаешь?" Он продолжал смотреть мне прямо в глаза. Потом он сжал мне руку, показывая, что он всё сказал, и мы вошли в кухню.
Моя французская подружка Иветт, которую я встретил, когда отдыхал неподалёку от Канн, и Марина пили кофе. Володя в самых восторженных тонах рассказывал о загадочной огромной голубой жемчужине, раскинувшейся рядом со скалой. Он вёл себя, как мальчик, который рассказывает другу о своём величайшем в жизни приключении. Ответы Марины свидетельствовали о том, что она разделяет его энтузиазм.
Эти несколько недель мы играли, как дети.
В каждом из нас жил очень жизнерадостный ребёнок. Я сократил рабочие часы, чтобы проводить с ними больше времени. Еда была фантастическая, вызывающая восторженные крики "Ах!" и "Ох!". Прогулки были приключениями. Поездки на машине были экспедициями. Купание в океане было экстазом. Смех был основой жизни. Как написала в своей книге Марина и как я пишу сейчас в своей: "Это были счастливейшие дни нашей жизни".
В первые дни их пребывания Володя отвёл меня в сторону и захотел, чтобы я понял одну вещь. "В Советском Союзе нет такого человека, который не знал бы меня. Я актёр и певец. Люди переписывают мои песни. Копируют их 14, 15, 20 раз, так что все имеют кассеты с моими песнями".
Через несколько лет после этого я имел возможность убедиться, насколько он был известен. Он не преувеличивал.
Своим низким, горловым, страстным голосом он пел баллады об угнетении советских людей, о подавлении человеческого духа и о том, как этот неукротимый дух всё-таки поднимается и сражается за своё право на существование и на самовыражение. И никто не подозревал, что в этом человеке с таким мощным, таким мужским голосом, находится ребёнок – в гораздо большей степени, чем в большинстве из нас. Что этот человек огромного таланта и артистической значимости – не только актёр, автор и исполнитель песен, но и поэт, – на самом деле хрупок и по-детски чувствителен и по-детски же бесконечно любознателен. Лично для меня эта невероятная любознательность и есть его главная черта. Его творческое выражение совершенно естественно следуют из этой любознательности.
Очевидно, он был настолько жизненно необходим для советской культурной жизни, что правительство не предпринимало никаких шагов, чтобы повлиять на распространение его записей, хотя он никогда не был официально признан как певец, и часто его песни были антиправительственные. Он стал национальным достоянием и культурологическим феноменом Советского Союза, хотя очень немногие за границей вообще о нём слышали.
Несколько лет спустя я отправился в Советский Союз, чтобы посетить Высоцкого на его территории. Надо сказать, что я никогда не был человеком, который может не спать всю ночь. Мой мозг просто отключается. И несмотря на это, когда я жил дома у Высоцкого, мы беседовали за кухонным столом пока не всходило солнце. Он говорил о богатстве русской души, о том, как советские люди смогли сделать так много с минимальными возможностями, о том, почему советские люди не могут иметь и части того, что американцы воспринимают как нечто совершенно естественное. Мы плакали и приходили в ярость. Мы хохотали до тех пор, пока уже не были сил смеяться. Высоцкий был человек, который любил каждого отдельного человека, который жил в Советском Союзе, я чувствовал эту любовь, выходящую из всех его пор. Его любовь к своему народу, его желание быть голосом этого народа выходили из глубин его души и жгли ему сердце. Этот огонь, в конце концов, забрал его жизнь.
С Ричардом я не общался почти 30 лет, но недавно написал ему электронное письмо о Высоцком, на которое он ответил так: "Песни Высоцкого внесли свой вклад в распад Советского Союза. Он был неофициальный диссидент с невероятно сильным голосом".
Подобно многим другим очень успешным людям, которых я встречал в своей жизни, Володя имел внутри себя чувство чуда. Не только чуда в невероятных событиях, людях или местах, но того чуда, которое может быть найдено везде и во всём. Того чуда, которое находит ребёнок в чём-то, что с точки зрения взрослого человека, будет просто заурядной банальностью.
Только маленькие дети и по-настоящему творческие люди могут найти чудо в обыденном. Для меня это свидетельство подлинной гениальности".*1
(После прочтения книги я связался с М. Мишем и попросил его ответить на несколько моих вопросов, что он и сделал весьма коротко по электронной почте – М.Ц.).
М.Ц. – Вы встретились с Высоцким впервые летом 1977 г. в Калифорнии. Как часто вы встречались после этого и где?
М.М. – В Нью-Йорке и в Москве. Примерно 8 раз.
М.Ц. – На каком языке вы разговаривали? Какие были темы разговоров?
М.М. – На французском. Говорили о том, что значит достигнуть успеха в жизни. О том, что важно в жизни, а что нет.
М.Ц. – У Высоцкого были планы эмиграции из СССР?
М.М. – Не было.
М.Ц. – Вы знаете что-нибудь о его планах что-то сделать в Голливуде?
М.М. – У него была идея фильма, но конкретных планов не было.
М.Ц. – Я знаю, что Высоцкий записывался в Вашей студии. У него была идея опубликовать эти записи на пластинке?
М.М. – Мы записали всего несколько песен. Мы просто дурака валяли, никаких идей опубликовать эти записи не было.
22.02.2015 г.
Беседу вёл Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2021)
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
