|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
Дата публикации – 15.12.2022 г.
ранее интервью опубликовано в альманахе "В поисках Высоцкого",
Пятигорск, № 47, октябрь 2022 г.
О Владимире Высоцком вспоминает
Лилия Израилевна ГОРСКАЯ
М.Ц. – Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Высоцким?
Л.Г. – Познакомились мы или в конце 1969 года, или в самом начале 1970-го, точнее сказать не могу, потому что дневников я не веду. С мужем моим он познакомился раньше – в 1969-м, это точно.
Дядя отца моего мужа Виктор Яковлевич Трахтенберг был юристом, он консультировал сотрудников Театра на Таганке по юридическим вопросам. У него была очень хорошая библиотека, которой пользовались многие, в том числе артисты театра.
Я не знаю, пользовался ли Высоцкий его библиотекой. Он был у Виктора Яковлевича только один раз и, скорее всего, приходил к нему, как к юристу, но его поразила библиотека Виктора Яковлевича, и он попросил посмотреть французский отдел – у Виктора Яковлевича были книги на разных языках. Виктор Яковлевич отметил неплохое произношение Высоцкого, но малый запас слов. Сам он учил французский с детства, получал высшее образование в Сорбонне, поэтому французский язык для него был практически родным.
Виктор Яковлевич не давал книги на дом, у него даже плакат висел над книжными шкафами "Не шарь по полкам жадным взглядом, ты не получишь книги на дом". Книги можно было только читать, никуда не вынося – у книжных шкафов был большой стол, за которым гости читали.
В 1969-м Виктор Яковлевич умер, и Высоцкий познакомился с моим мужем, когда позвонил на квартиру покойного Виктора Яковлевича. Прямо туда, где были книги. Тогда, когда умирал одинокий человек, его комнату сначала опечатывали, а потом открывали для того, чтобы наследники могли забрать то, что им оставили. Времени для этого давали немного. Поэтому Виктор там был до поздней ночи всё время, когда комната была доступна для наследников.
Володя позвонил, потому что узнал, что продаётся полное собрание сочинений Пушкина и сборники поэтов Серебряного века. Он хотел эти книги купить. Мы об этой продаже даже не знали. Эти книги не входили в нашу часть наследства. Потом мы узнали, что сведения у Высоцкого были верными. Виктор, когда узнал, что это Высоцкий, сказал ему, что он потрясающе играл Хлопушу. Они разговорились, и Володя попросил разрешения приехать и посмотреть книги, которые отошли нам. Эта часть библиотеки должна была переехать в квартиру моей свекрови, потому что у нас своей квартиры тогда не было. До получения своей квартиры мы жили у моих родителей, но у них было меньше места, чем у свекрови. Витя, мой муж, это мне рассказал и сказал, что пригласил Высоцкого.
Сказать честно, я была против. Я сказала: "Витя, твоя мама будет сердиться. Ну как же так – ты приглашаешь в дом совершенно незнакомого человека, а она одна живёт". На что Витя ответил: "Ты ничего не понимаешь. Володя – свой человек, и маме он понравится". (И действительно, он ей понравился, и потом она всегда была ему рада. Я знаю от неё, что Володя приходил к ней и без Вити. И что они с ним обсуждали Анну Керн и то, что про неё писали. Пушкина моя свекровь очень любила. Как и все мы).
Ну, понравится или нет Володя матери Виктора – честно говоря, меня это мало волновало, своих дел было полно, я в тот год заканчивала институт. Ну, Высоцкий – хороший актёр, и что такого? Кстати, о том, что он там что-то пишет, в нашем кругу никто не знал. Причём, у нас были большие бобины песен разных авторов, певших под гитару, но я понятия не имела, кто и что там поёт.
Когда Виктор перевёз книги к своей матери, он позвонил Володе и сказал, что доступен осмотру пока только один шкаф с томами Пушкина и о Пушкине. И немного других книг. Это Володю заинтересовало, и он приехал в квартиру моей свекрови. Там Володя и Виктор познакомились уже лично.
Когда Володя приехал туда в первый раз, там шло переоборудование кладовки под хранение книг. Вся квартира была заставлена коробками с книгами, а Виктор составлял опись прибывших книг, открывая коробку за коробкой. После переписи всех книг в коробке, он опять складывал книги в ту же коробку, на которой ставил знак, что её содержимое уже переписал, и номер коробки. Высоцкий что-то посмотрел из книг, стоящих в шкафу и начал помогать Виктору составлять опись. Потом пришла свекровь, которой Высоцкий сразу понравился. Володя потом очень смешно показывал нам, как трудно было пожилой полной женщине перемещаться по квартире, заставленной коробками с книгами. И как Виктор объяснял ему, как надо правильно составлять опись книг. Он очень точно пародировал и мою свекровь, и Виктора. Мы падали со смеху, а Володя был невозмутим.
Расскажу о том, как я сама познакомилась с Высоцким. Я в тот год закончила МЭИ (Московский энергетический институт — М. Ц.), была распределена на работу в НИИ, и так случилось, что я сразу начала получать второе высшее образование.
Как я сказала, в доме у своей матери Витя затеял ремонт, перестраивал кладовку, и я туда в перерывах между занятиями и зачётами ездила убирать.
Приехала. Дверь мне открывает совершенно непонятно кто. Начинает меня расспрашивать о моих делах, о том, как день мой прошёл. И я стою и думаю: "А кто это?" Потому что он был абсолютно в курсе дела, знал, что я там сдавала. Тут появляется Витя. Я говорю: "Кто это?" – "Это Володя Высоцкий". Оказывается, за полчаса до моего появления он Володе обо мне рассказал. Я поняла, что Витя был прав, что Володя – абсолютно свой человек. Именно восприятие такого – как своего – человека. При том, что многие вещи он с нами не мог обсуждать. Скажем, театр. Мы же инженеры, это совсем не наша тема. Но доверие к нему возникало моментально. Он был очень доброжелательный человек.
К нам от свекрови библиотека Виктора Яковлевича переехала только через полтора или два года – когда мы уже получили свою отдельную квартиру. Ключей от нашей квартиры у Высоцкого никогда не было. Он приходил к нам, только когда мы были дома. Ни я, ни Высоцкий сами не брали книги из библиотеки Виктора Яковлевича, объединённой с собственной библиотекой моего мужа. Потому что без него найти какую-нибудь книгу по каталогам, а потом ещё и поставить её на место нам было очень долго и трудно.
Когда я перевезла ещё и свою, в основном, поэтическую, библиотечку в нашу квартиру, никаких каталогов я не составляла. Хотя Виктор этим и возмущался. Моя личная библиотечка вся умещалась в нижней половине шкафа в маленькой комнате. И мы с Володей её всю там рассматривали вместе.
У нас Володе было, конечно, удобно работать, потому что у нас было 2 комнаты. Он почти всегда был один в маленькой комнате, и никто ему не мешал. Он мог сидеть за столом, а мог и читать, лёжа на диване. Мог пойти заварить чай – мой чай он не признавал и всегда заваривал его сам. У нас был большой письменный стол, на котором он мог разложить и несколько книг, и тетради или блокноты, в которые что-то записывал.
Они с Виктором отлично ладили, понимали друг друга с полуслова. Оба были очень быстрые и с юмором. Много шутили. У них была разница в возрасте только 3,5 года. Мой муж родился в августе 1941 года. Они могли высказывать полярные мнения, но, это никогда не становилось причиной какой-то ссоры.
М.Ц. – Как в дальнейшем протекало общение? Он помогал вам попасть на Таганку?
Л.Г. – Нет-нет, это было не нужно. У меня были свои родственники, которые могли помочь с билетами, у Вити тоже были свои связи. И вообще больше Володя общался не с нами двумя, а с моим мужем. А я Володю уже увидела у себя дома.
Надо сказать, что мой муж очень увлекался историей. И вот я помню, как однажды прихожу домой и вижу, что на полу лежит миллиметровка с записями родственных отношений персонажей пьес Шекспира, огромные раскрытые тома Шекспира лежат на диване, и Володя слушает то, что Витя ему рассказывает о Шекспире. Потом мы пошли пить чай, и Володя, абсолютно не обращая на меня внимания, продолжает разговаривать с Витей, уточняя какие-то детали о том, что лежало в основании шекспировских исторических хроник. Меня это совершенно поразило! Я видела многих актёров раньше, но я никогда не видела такого интереса, такого сосредоточения на истории.
М.Ц. – Высоцкий пел у вас дома?
Л.Г. – Нет, никогда. Вообще о том, что Володя не только актёр, но и поэт, я узнала только году в 1973-м. И я его спросила: "Володя, а что ж ты никогда нам об этом не рассказывал?" И оказалось вот что... Оказалось, что Володя сказал Вите в первый день их знакомства, что он пишет песни, а Витя ответил: "Ну это не для меня, я в песнях ничего не понимаю". И они стали общаться на темы, которые были для них обоих, а о песнях больше разговоров не было.
А моё знакомство с песнями Высоцкого произошло случайно. В 1973-м году я получила уже второе высшее, стала много ездить по командировкам. И вот однажды в Липецке меня пригласили на День рождения, и там я услышала целый массив записей Высоцкого – я была потрясена совершенно. Я подумала даже, что это не тот самый Володя Высоцкий, подумала, что это однофамилец. Никак не перекликались эти песни с тем, что я видела своими глазами. Как раз была война в Израиле, и Володя с Витей у нас дома обсуждали книгу Иосифа Флавия "Иудейская война", откуда-то она у Вити была. А Володя был человеком невероятно развитым, человеком огромной культуры...
Во второй половине 1970-х мы виделись редко, потому что я много бывала в командировках. Последняя встреча была либо в конце 1979-го или в начале 1980-го года. Я приехала из Польши и пошла к своей приятельнице. Что-то мне там нужно было взять, меня срочно посылали на какую-то конференцию. И тут я увидела Володю, он шёл по двору. Он меня окликнул. Он был бледный очень. Я подумала, что он опять ночь не спал и поэтому такой бледный.
Володя начал расспрашивать меня о Польше, а тогда уже была "Солидарность", всё уже выплеснулось на улицы. Я перед ним извинилась, мне бежать надо было, сказала: "Я тебе потом расскажу". А потом уже ничего не было...
10.08.2022 г.
Беседу вёл Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2022)
Из записок Лилии ГОРСКОЙ:
Вспоминая Владимира ВЫСОЦКОГО.
Владимир Высоцкий был творчески многогранным человеком.
Мы не входили в постоянный круг его общения – мы были только владельцами одной из многих библиотек, которыми он пользовался. И приходил Володя к нам очень редко – не пообщаться, а поработать. Мы старались ему не мешать и общались с ним только тогда, когда у него было на это время.
Поэтому узнавали мы Владимира Высоцкого постепенно и долго.
Сначала, мы поняли, что Володя – человек-театр. Юмористический. Потом увидели, как глубоко он изучает то, что его интересует; потом поняли, насколько Высоцкий многосторонний и начитанный человек.
Мы знали, что Высоцкий пишет песни не только для себя, но и для кино и спектаклей. Но, кроме 2-х ранних блатных песен, мы долго ничего не слышали. Фильмов или поэтических спектаклей "Театра на Таганке", с участием Высоцкого, кроме спектакля "Пугачёв" по Есенину, мы не видели.
Как-то просили Владимира принести послушать какие-нибудь записи его песен. Он обещал, но так и не принёс. Наверное, забыл.
И только в 1973-м или 1974-м году – точно не помню, я услышала песни Высоцкого и познакомилась с его поклонниками.
Однажды, когда я приехала в Липецк, на металлургический комбинат, меня поселили в одном номере гостиницы с женщиной постарше, которая приехала тоже на НЛМЗ, но из другого города и в другой цех. Мы с соседкой быстро подружились, и вместе проводили свободное время. Она оказалась поклонницей песенного творчества Владимира Высоцкого и пригласила меня на день рождения своего липецкого знакомого, который тоже был поклонником Владимира.
На этом дне рождения я впервые услышала записи многих песен Высоцкого: военных, о любви, о дружбе, юмористических.
И была поражена. Это был совершенно новый жанр песни-моноспектакля с невероятно концентрированным не только для песни, но и для любого стихотворения содержанием. С полным соответствием текста, режиссуры этого спектакля, музыки и актёрского исполнения друг другу.
Я уже не помню, в этот ли день рождения или позже и даже в эту ли командировку, я услышала "Диалог у телевизора" и "Два письма" – переписку колхозника Коли с его непутёвой женой, но я долго пыталась понять, как удалось Высоцкому за считанные минуты показать целую жизнь этих двух пар.
Как ему удалось создать такую ФОРМУЛУ НЕЛЮБВИ, как эта:
"Тут за день так накувыркаешься,
Придёшь домой – там ты сидишь...
Ну, и меня, конечно, Зин,
Сейчас же тянет в магазин"
И вслед за этой формулой, написать строки, поднимающие ранее сказанное на уровень обобщения, явления
"А там друзья. Ведь я же, Зин,
Не пью один".
Я сразу, по ассоциации, вспомнила ФОРМУЛУ ЛЮБВИ Александра Пушкина, которого так любил Высоцкий:
"Я знаю: жребий мой измерен,
Но, чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с Вами днём увижусь я".
Вот так: один считает, что он не сможет жить, если хоть один день не увидит любимую женщину.
Другой – готов на что угодно, только бы не глядеть на нелюбимую, каждое слово которой его раздражает...
Можно вспомнить множество толстых романов, всё содержание которых можно описать двумя этими короткими и ёмкими формулами.
И в обеих приведённых мною песнях, наряду с обобщениями, совершенно конкретные детали, характеризующие ту, не такую уж далёкую от нас, советскую эпоху.
Зина пытается наладить отношения с мужем, обращаясь в парт. организацию.
Бугая колхозника Коли на Выставке народных достижений сначала бракуют, а потом признают чемпионом...
Я потом ещё пару раз встречалась с поклонниками Высоцкого. Уже без моей соседки, у которой командировка закончилась раньше моей. И домой я уехала с толстой тетрадью, купленной в Липецке, в которую я переписала столько текстов песен Высоцкого, сколько успела до конца командировки.
Дома мы переписали для своего магнитофона все песни Высоцкого, которые только могли найти у друзей.
К сожалению, не так-то скоро мы смогли рассказать Володе, что отныне мы – верные поклонники. На всю жизнь.
До кончины Владимира Высоцкого мы успели посмотреть только пару его потрясающих концертов. Которые, как мне кажется, так сильно действовали на публику потому, что в них были задействованы разом все многочисленные таланты, присущие "Всенародному Володе." Никогда больше я не видела такого единения публики и артиста.
ПРОСТО ЭПИЗОДИК
Гляжу на старый снимок, на котором Владимир Высоцкий в вязанном джемпере, и вспоминаю маленький эпизодик, характеризующий трогательные отношения между ним и его "второй мамой", Евгенией Степановной.
Зима. Холодно. Приходит Высоцкий. Он в тёплом свитере. Красивом, светлом – то ли белом, то ли сером, не помню. Я хвалю свитер и начинаю рассматривать рисунок на нём – я тогда много вязала. Володя смеётся, снимает свитер, отдаёт его мне, говорит: "На, изучай". И подходит к телефону, который в этой же комнате. Я хочу уйти, но Володя жестом останавливает меня.
В трубке – женский голос.
Володя говорит: "Здравствуй, это я". Голос его мягкий и добрый. Без всякой хрипотцы.
В ответ тирада: "Володя, сегодня холодно, на улицу одевай тёплый свитер и тёплый шарф".
"Я надел и твой новый свитер, и шарф, – ласково отвечает Высоцкий, – я в гостях, и хозяйка в восторге от свитера, правда же?"
"Да, – говорю я, – свитер замечательный".
"Я очень рада, что свитер понравился", – говорит Евгения Степановна.
Я понимаю, что моя миссия закончена и выхожу из комнаты. Низкий и тёплый голос Владимира продолжает звучать.
На 70-летие Владимира Высоцкого прихожу в любимый мною московский музей Высоцкого. И оказываюсь за одним столиком с Лидией Николаевной Сарновой, племянницей Евгении Степановны, которая некоторое время жила "На Большом Каретном" и которую Высоцкий очень любил. Она вспоминает о том, как маленького Володю возили в Баку. В том бакинском доме, в котором гостил Володя, было много армянских семей, которые между собой говорили по-армянски. Лидия Николаевна вспоминала, как быстро Володя освоился с необычной для москвича жизнью – всем двором, как быстро стал понимать многие армянские слова и предложения. И как быстро двор признал его своим. Воспоминания переносят её в то далёкое время, она молодеет, и в голосе её звучит гордость за своего любимого Володю.
Необыкновенно приятная, милая, интеллигентная женщина. Тогда уже очень немолодая. Интересно, как она теперь? Где?
РЯБИНОВОЕ ВАРЕНИЕ
Утро выходного дня. Мы с мужем завтракаем на кухне. В большой комнате звонит телефон, и муж идёт в большую комнату. А когда возвращается на кухню, говорит, что звонил Володя Высоцкий. Он в книжном магазине. Ему там отложили то, что он заказал. Но кроме того привезли ещё и другие книги. И он спрашивает, не хочет ли Виктор подъехать и вместе с ним посмотреть, что там привезли. А потом Высоцкий обещает заехать к нам и у нас пообедать. Конечно же, Витя хочет подъехать. Но спрашивает меня, согласна ли я поменять наши планы?
Конечно же, я тоже согласна. Я не видела Володю сто лет. И очень хочу его увидеть. Муж очень доволен. Ещё и потому, что у него ключ от гаража уехавшего в командировку соседа и есть куда поставить машину.
Виктор говорит, что они туда и обратно. Часа через два с половиной они, точно, будут дома. И что он мне позвонит из магазина, когда приедет.
Виктор уходит, а я начинаю готовить обед. У меня свежий карп. И я его запекаю. Я успеваю приготовить и суп и закуску, а звонка от мужа всё нет. Наконец, он мне звонит и говорит, что он давно в магазине, не мог раньше позвонить, потому что был занят телефон. Они ещё не всё посмотрели, но часа через полтора точно будут дома.
Дел у меня больше никаких нет, и я решаю сварить рябиновое варенье. У меня в морозилке собранная нами подмосковная рябина. А на нижней полке холодильника – яблоки. Варенье варится недолго. И я за полтора часа должна успеть. И я успеваю. Но не совсем.
Когда Володя и Виктор приходят, я ещё раскладываю варенье по банкам. Я обмениваюсь с Володей парой слов и ухожу на кухню.
Поскольку стол в кухне ещё занят, и я тоже, я прошу мужа поставить закуску в большую комнату и начинать обед без меня. А я поставлю греться суп. И пока он будет нагреваться, закончу возню с банками.
Когда я с супом вхожу в большую комнату, я ахаю. Закуска не тронута. Но на столе стоит банка с вареньем, которое я хотела подать только к чаю. И съеден почти весь хлеб, а тарелки для супа перемазаны вареньем.
Я понимаю, что мой обед толком никто есть не будет. А я так старалась.
Я ничего не говорю. Я молча подхожу к столу и наливаю себе суп. Виктор говорит, что он сейчас вымоет тарелки.
Но я ему ничего не отвечаю. Всё-таки, я столько времени их ждала, и они могли бы со мной больше считаться.
Но Володя молча протягивает мне кусок хлеба, на который накладывает немного варенья. При этом он втягивает носом воздух. И я начинаю чувствовать, какой у свежего варенья манящий аромат. В спешке я на него не очень-то реагировала. Всё. Я уже не сержусь на Виктора, утащившего у меня банку с вареньем. Даже когда он говорит, что суп есть не будет. Только карпа. И Володя от супа тоже отказывается. И тоже в пользу карпа...
А кто-то ещё говорит, что Высоцкий был в первую очередь поэтом, а актёром во вторую... Ничего подобного.
Конечно, Владимир был замечательным поэтом. Но одновременно и замечательным артистом. Он же недаром говорил, что он лучше "покажет", чем расскажет...
Владимир был "человек-театр". Как и Юрий Любимов. В каждую минуту своей жизни. Никто меня в этом не переубедит.
Конечно, когда он был здоров. Но больным я его не видела.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
