|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
Дата публикации – 15.11.2010 г.
О Владимире Высоцком вспоминает
Юрий Васильевич ГОРОБЕЦ
М.Ц. – Вы пришли в театр имени Пушкина в 1961-м году, когда Высоцкий уже там работал. Главным режиссёром театра был Борис Иванович Равенских, очень крупный режиссёр. Почему, по Вашему мнению, так не сложились у него отношения с Высоцким? Ведь он в том театре и шансов не имел.
Ю.Г. – А Вы честно пишете?
М.Ц. – Только честно.
Ю.Г. – Ну тогда так... Я в тот театр приехал из Одессы. Там в театре под лестницей стоял такой старинный здоровенный диван. На этом диване проводили время артисты, которые были свободны от выходов и репетиций. Сидели, курили. И там была гитара. На этом диване постоянно сидели Стас Сорокин, Валя Буров и Володя Высоцкий. Все они играли на гитаре и все пели. Лучше всех пел Стас Сорокин, Володя только учился этому делу. А у меня так вышло, что Борис Иванович меня пригласил и забыл, наверное, что пригласил, поэтому я там под лестницей с ними полгода просидел. У Володи была роль шофёра в спектакле "Дневник женщины". Роль небольшая, так у него тоже времени свободного много было.
Потом поехали мы на гастроли в Свердловск и Челябинск. А при Борисе Ивановиче в театре было строго. Володя раз в Свердловске пришёл поддатый на спектакль, но поскольку роль у него была небольшая, то его допустили играть. Но Борис Иванович его предупредил, у них на эту тему состоялся серьёзный разговор. Потом мы переехали в Челябинск, так он в таком состоянии пришёл играть, что его просто не пустили на сцену. И тут же Борис Иванович распорядился: "Взять ему билет и отправить в Москву".
Мы пошли уламывать Бориса Ивановича, уговаривать его. Тамара Лякина, я, ещё кто-то... Ну, уговорили мы его. Слава Богу, что это было уже ближе к окончанию гастролей, оставалось сыграть два или три спектакля. Равенских согласился в Москву его не отправлять, а дать доиграть. Мы вернулись в Москву, а после отпуска Володя в театр не вернулся. Но приказа об увольнении не было, удалось уговорить главного режиссёра не делать этого.
М.Ц. – Потом Высоцкий снова пришёл в театр имени Пушкина и играл на договорах...
Ю.Г. – Да, кажется, приглашали его на какие-то спектакли. Тот же "Дневник женщины", потом он в "Свиных хвостиках" что-то делал, Лешего играл в "Аленьком цветочке". Я это уже плохо помню, потому что мы в одних спектаклях с ним не работали.
Однажды я был у него дома. Не помню кто – Туров, кажется, – попросил что-то ему передать. Я вошёл, а там – тёмная кухня, пелёнки, запах какой-то... Такой нищетой пахнуло...
М.Ц. – Вы вместе с Высоцким снимались в картине Виктора Турова "Война под крышами". Автор сценария Алесь Адамович писал, что у Высоцкого была довольно значительная роль, но потом её вырезали. В результате в фильме остался лишь трёхсекундный проход Высоцкого. Действительно ли роль Высоцкого была вырезана?
Ю.Г. – Да, там вырезали, это точно. Довольно много убрали. Володя часто приезжал в группу, потому что там же песни его были. Фильм снимался на натуре в белорусских деревнях, и он с удовольствием там бывал. А роль была вырезана. Мы тогда иначе к этому относились. Ну, вырезали – и ладно. Никакой трагедии, обычное дело. У меня такое тоже бывало несколько раз. Просто поменяли акцент сценария, роль оказалась не нужна.
М.Ц. – Вы помните, как потом Высоцкий с Мариной Влади приезжали на съёмки второй части этой дилогии – "Сыновья уходят в бой"?
Ю.Г. – Да, приезжали. Мы все жили там по частным домам. Спали там в сарае где-то, потому что в гостинице мест не было. Они потом рассказывали, как хорошо им спать на сеновале. Они были молодые, восторженные такие. Марина от наших совсем не отличалась, она – славянская натура, адаптировалась там очень легко. Мы все ожидали увидеть европейскую кинозвезду, а она – обыкновенная баба, очень приятная.
М.Ц. – Какое Ваше впечатление от личности Владимира Высоцкого?
Ю.Г. – Впечатление о Володе у меня было такое – знаете, как бенгальский огонь. Яркий, но, к сожалению, быстро сгорающий. Иначе он бы не был Высоцким. Понимаете, вот это поколение – Высоцкий, Олег Даль, Шпаликов Гена... Они были очень неудобные люди для общения, для общежития, но яркие очень. И все сгорели. И Высоцкий не мог жить иначе, и не мог не сгореть – при такой жизни, при таком темпе, при таких затратах энергии. Я смотрел его в "Гамлете". Как он играл и что играл – это вопросы профессиональные, но в смысле бешеной отдачи это было замечательно. И так же он играл Хлопушу. Тогда, кажется, и появилось выражение – "играть на разрыв аорты".
После смерти-то что писать... При жизни надо было. Знаете, у Светлова стихотворение такое: "Пожалейте меня – мне ещё предстоит умереть". Любить надо, пока человек живой ещё.
7.11.2010 г.
Беседу вёл Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2010)
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
