|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
на этом сайте публикуется впервые - 23.06.2022 г.
ранее статья опубликована в альманахе "В поисках Высоцкого",
Пятигорск, № 42, февраль 2020 г.
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2022)
Владимир Высоцкий в спектакле "Пугачёв"
Об истории появления спектакля "Пугачёв" на сцене таганского театра Ю. Любимов вспоминал так:
"Николай Робертович Эрдман всё время говорил мне: "Ну поставьте вы, Юра, "Пугачёва"!"
Я отвечал: "Николай Робертович, мне очень нравится поэма, но я не знаю, как это ставить. Не знаю".
И он мне грустно отвечал: "Вот и Всеволод Эмильевич Мейерхольд тоже всё Есенина просил дописать".
Я говорю: "Вот почему он просил дописать, я понимаю, и почему Есенин отказался, понимаю. И только как ставить, понять не могу".
И только когда у меня в башке родился этот образ – плоскость наклонена чуть ли не на сорок пять градусов в зрительный зал, а в конце плаха, тогда я понял, что можно играть".*1
Отмечает В. Смехов:
"Поэма "метафориста" Есенина удалась театру Юрия Любимова прежде всего по причине замечательно придуманного образного строя. Главный говорящий образ на сцене: деревянный помост, очень крутой и струганный. На нём – мятежники, босоногая команда до пояса голых артистов... Команда бунтарей, как лавина с гор опрокинута в зал, "а в конце дороги той – плаха с топорами".
Автор приводит слова самого Ю. Любимова:
"Мне казалось, что всё должно катиться вниз, к плахе, в которую вбиты топоры. На такой наклонной плоскости невозможно играть привычно-реально, нельзя по бытовому разговаривать. И тогда идёт стих Есенина".*2
Аналогично описывает историю создания спектакля и происходящее на сцене и Владимир Высоцкий:
"Задача была сложная, потому что уже собирались ставить однажды этот спектакль ("Пугачёв" – М.Ц.), и собирался не кто-нибудь иной, как Мейерхольд, и не когда-нибудь, а когда был жив Есенин. Ну, Есенин, несмотря на то, что его изображают таким всё время белоголовым, кудрявым, среди берёзок, и вообще, он поэт-лирик, человек нежный. На самом деле он был ещё по характеру человеком упрямым, любил поскандалить. И вот он не хотел, чтобы убирали ни одного слова, ни одной буквы из этой пьесы. И, в общем, они с Мейерхольдом ругались, ругались, потом расплевались. Есенин забрал свой текст и ушёл. Ну а мы бережно очень отнеслись к тексту поэмы, ничего не убрали, а, наоборот, добавили.
Спектакль удивительный. Вы знаете, даже тут уместно сказать о том, что поэтический театр – это не обязательно театр или спектакли, сделанные по поэзии. Просто все атрибуты поэзии присутствуют на сцене в виде режиссуры, в виде решения. Всё, что касается поэзии, или почти всё – метафора, образность и символика, всё присутствует в спектакле. Вот в данном случае, в спектакле „Пугачёв”. Вот представляете, открывается занавес, на вас спускается метров с четырёх помост из грубо струганных досок. Стоит плаха. В неё воткнуты два топора. Плаха настоящая, мы её с бойни взяли, она вся в крови. Иногда эта плаха накрывается золотой парчой, и топоры превращаются в подлокотники трона, и садится императрица, и начинает разговаривать с двором. Значит, мы на помосте полуголые, босиком, в парусиновых штанах, подвязанные верёвками, с топорами играем вот этих самых участников восстания Пугачёва, этот кровавый бунт, который катится к плахе, в течении всего спектакля всё ниже, ниже, ниже. Вот в этом тоже есть символ, потому что этот кровавый бунт был обречён. И иногда вбивается топор в помост, и выхватывают одного человека, и он катится к плахе. Физически просто выхватывают его из толпы восставших. А по двум сторонам две виселицы. И на одну вздёргивается одежда дворянская, когда восставшие одерживают верх, а на другую – крестьянская, когда они терпят поражение. И знаете, так всё подплясывает в свету, и так очень нервно и страшно. Гудят колокола".*3
Внимательный читатель, конечно, обратил внимание на слова Высоцкого о том, что из текста Есенина ничего не было убрано, а, наоборот добавлено. Относительно первого Высоцкий выразился неточно – кое-что ушло, в том числе, и часть монолога Хлопуши, первым исполнителем которого был он сам.
А насчёт добавок он был совершенно прав. Добавлены были интермедии, написанные Н. Эрдманом (из-за цензурных придирок в окончательной редакции они были сокращены) и частушки, написанные самим Высоцким, о чём он периодически рассказывал на выступлениях:
"Внизу под колоколами стоят три мужика, которые непричастны к этому делу, ни к какому восстанию, и они только смотрят, наблюдают, что там на помосте происходит. И говорят: „Зачем помост и что на ём?” Они от непонимания, они всё время гадают на троих. Сначала, значит, на троих, потом на троих не берёт – на двоих, потом на одного. И поют они такие куплеты:
Кузьма, Андрей!
А что, Максим?
Давай скорей
Сообразим,
И-их, на троих,
А ну их – на троих.
– На троих – так на троих...
И-их...
И вот это вот стихи - это я написал для спектакля. Так что, видите, я ещё причастился к Есенину, что ли".*4
Это стихотворение Высоцкого в сценарии спектакля обозначено как "Песня мужиков из спектакля "Пугачёв". Надо, однако, иметь в виду, что в спектакле песня исполняется не целиком, а отдельными куплетами по ходу действия.
– Андрей, Кузьма!
– А что, Максим?
– Чего стоймя
Стоим глядим?
Вопрос не прост,
И не смекнём:
Зачем помост
И что на нём?
– Нет, без хмельного не понять!
Пойти бутыль побольше взять?
И-их! На троих!
А ну их! На троих!
На троих, так на троих,
И-их, и-их!..
– Андрей! Кузьма!
– А что, Максим?
– Чего стоймя
Опять стоим?
Теперя вовсе
Не понять:
И тут висять,
И там висять!
– Но был же Пётр?!
– Тот был сперва!
– Нет, не пойдёт
У нас стрезва!
– Кузьма! – Готов!
– Тащи-ка штоф!
– Нет, на троих не пойдёт,
На троих не возьмёт.
– Чего же ждём.
Давай вдвоём?
И-их! На двоих!
На двоих, так на двоих!
И-их, и-их!..
– Кузьма! Кузьма!
Чего ты там?
Помрёшь глядеть,
Ходи-ка к нам!
Теперя вот,
Теперя вот
И на двоих-то
Не возьмёт.
Хрипят, орут! А ну его.
Давай, дави на одного!
И-их! А ну их!
Пей, пой, не робей!
Не робей, так не робей!
Воробей!
Соловей!
Пташечка! Канареечка жалобно поёт!!!*5
Роль Высоцкого в спектакле – всего один монолог, да и то сокращённый на треть по сравнению с текстом Есенина, но этот монолог делается едва ли не главным событием спектакля.
"Стёршаяся истина, что маленьких ролей нет, здесь отлично подтверждена. Собственно говоря, в коротком "Пугачёве" Есенина нет особенно больших ролей. Весь текст самого Емельяна – около трёхсот строк, Хлопуши – около сотни. Но лаконичность текста не помешала многим участникам спектакля создать сильные сценические образы. Видевшие спектакль единодушно соглашаются, что роль Хлопуши – большая удача артиста В. Высоцкого. На высоте и Н. Губенко в роли Емельяна Пугачёва", – отметил Д. Самойлов.*6
Ещё более значительным участие Высоцкого в спектакле представляется критику А. Гершковичу:
"Спектакль шёл, конечно, по партитуре режиссёра Любимова, но идеальным и зримым дирижёром актёрского ансамбля оказался никто иной, как Хлопуша – Высоцкий. Казалось, ему одному подчинялся ритм и специфический звуковой образ постановки: топоры, с маху всаженные в пень-плаху, перестук голов, которые шут вынимает из мешка и катит по деревянному помосту, звон цепей и колокольный звон, грех и покаяние на миру, каторга и ярмарка, мятеж и воля – весь этот зримый, образный и звуковой ряд потом воскрес в песнях Высоцкого."*7
Отмечает А. Демидова:
"На сцене Володя интуитивно подхватил ноту есенинского чтения, но не только скопировал мелодику звучания языка есенинской поэзии, а сделал это своей плотью. Я часто слышала от людей, видевших этот спектакль, что остальные исполнители читали "под Высоцкого". Если воспользоваться этим выражением, то можно сказать, что они читали "под Есенина", только Высоцкий точнее остальных подхватил звуковое и ритмическое начало поэмы".*8
На эту тему однажды высказался и сам Высоцкий:
"Разговаривают там все персонажи, как Есенин. Он совсем не утруждал себя тем, чтоб дать им какую-то характерность речи. Все Есенины бегают по сцене, поэтому все говорят, что у нас в спектакле все играют похожим на меня. Ничего подобного, не на меня. Это наша театральная манера, которая выработалась у нас. Я, в общем, читаю один из самых ярких кусков в этом спектакле".*9
Ещё на стадии репетиций не участвовавший в спектакле В. Золотухин записал в своём дневнике 20 октября 1967 г.:
""Пугачёв" – гениальный спектакль. Высоцкий первым номером".*10
В. Смехов, тоже как и А. Демидова и В. Золотухин не участвовавший в разбираемой постановке, пишет:
"Вот ворвался в стан бунтовщиков Хлопуша. Его знаменитый монолог, который так любил читать сам Сергей Есенин, Владимир Высоцкий исполнял как мастер мхатовской "школы переживания". Психологическая разработка текста – до нюансов психоаналитики. Стихия есенинского имажинизма была родственна стихии поэта Высоцкого. И ему не надо было искать манеру чтения – он просто жил этим ритмом, и его органика могла даже пугать: а вдруг убьёт кого-нибудь на сцене?"*11
Однажды В. Смехов назвал роль Хлопуши самой лучшей театральной ролью Высоцкого вообще:
"Нет ни у кого на эту тему ничего, кроме пересказов и легенды. А у меня есть право увидеть все тринадцать ролей (имеются в виду роли Высоцкого в Театре на Таганке – М.Ц.) и, поставив высокие оценки за высоцких героев, наивысшим баллом наградить Хлопушу – идеальное воплощение по всем законам и "психологического", и "карнавального" театров".*12
А вот что говорил о своей роли сам Владимир Высоцкий:
"Значит, я в этом спектакле играю роль беглого каторжника Хлопуши. Должен вам сказать, что задача мне выпала трудная, потому что Есенин больше всего из своих произведений любил именно монолог Хлопуши. Читал его сам, читал много раз. По свидетельствам современников и судя по записи, которая сохранилась, читал здорово. И кто видел, рассказывают, что он себе ногтями пробивал ладони до крови, в таком он нерве и заводе читал этот монолог.
Я не слышал до того, как репетировал, как он это читает. Потом, когда я услышал, был приятно удивлён тем, что, во-первых, голоса немножко похожи. Есенин, несмотря на свои белокурые фотографии, был мужчина с голосом баритональным, с уклоном в бас, и хрипловатым. По разным причинам, но, я думаю, что просто у него такой был голос. Вот. И, значит, я был приятно удивлён, что некоторые пики, такой траты нервов, и самых высоких мест, у нас с ним совпадали. Ну, я вам сейчас просто покажу.
Появляется беглый каторжник Хлопуша, человек с вырванными ноздрями, весь исколотый, изрезанный, искусанный, избитый и со следами кандалов на руках и на ногах, и просит его пропустить к Пугачёву. И, конечно, сторонники, там, и окружение Пугачёва его не пускают, думая, что он просто лазутчик из какого-то враждебного лагеря".*13
"Высоцкий прекрасно играл, – отмечал Ю. Любимов, – Хлопуша приходит и видит пугачёвскую банду, а он сам бандит. И он смотрит сверху вниз – на плахе сидит Пугачёв, – мизансцена, – и он видит всю эту банду и цепи, которые преграждают путь, и Пугачёв сидит, его охраняют все: цепи, цепи, цепи – к нему не подойдёшь. И он раздумывает, что это такое, и кричит:
Сумасшедшая, бешеная, кровавая муть!
Что ты? Смерть или исцеление калекам?
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека".*14
"Там меня швыряли цепями и избили до полусмерти однажды просто. Новых актёров ввели, а они не умели, там нужно всё репетировать, нужно внатяжку цепь, а они просто били по груди настоящей металлической цепью", – рассказал однажды Высоцкий.*15
Спектакль "Пугачёв" получил хорошую прессу, при этом многие критики отмечали лично Высоцкого. Приведу один из этих отзывов:
"Самым ярким воплощением стихии мятежа, как бы душой народного бунта стал в этой постановке Хлопуша В. Высоцкого. На большом эмоциональном накале, кажется, на пределе человеческих чувств проводит актёр ту единственную в спектакле сцену Хлопуши, где он прорывается через посты охраны к Пугачёву. Перед ним непреодолимой преградой – переплёты натянутой цепи, которая врезается в его тело, отбрасывает вспять и бьёт, и связывает, и валит на помост... А человек не сдаётся, человек с каким-то неистовым упорством рвётся к цели и угрожает. И требует: "Проведите, проведите меня к нему…""*16
Премьера спектакля состоялась 17 ноября 1967 г. По итогам смотра театральной молодёжи Москвы в марте 1968 г. Высоцкий был удостоен премии за лучшее исполнение мужской роли. В последний раз в роли Хлопуши он вышел на сцену 27 мая 1979 г., сыграв эту роль в общей сложности 175 раз.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
