|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
публикуется впервые - 24.07.2019 г.
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2019)
Владимир Высоцкий
и братья Стругацкие
О знакомстве и контактах самых популярных писателей-фантастов страны с Владимиром Высоцким написано очень мало. Насколько я могу судить, широкая читательская аудитория эти имена никак не связывает, а зачастую даже не догадывается об их знакомстве и взаимных симпатиях.
Книга Антона Молчанова, пишущего под псевдонимом Ант Скаландис, "Братья Стругацкие" (Москва, АНТ. 2008 г. 704 стр.) – единственный доступный широкой публике источник, где собрана некоторая, – но отнюдь не вся, – информация по интересующей нас теме. Попробуем же проанализировать историю знакомства и взаимоотношений наших героев.
Как известно, в сознании читателей братья Стругацкие были настолько тесно связаны друг с другом, что воспринимались буквально одним человеком. Известен случай, когда дочь Аркадия Стругацкого шла по коридору института и услышала за спиной: "Вот идет дочь братьев Стругацких". Когда этот случай рассказали Борису Стругацкому, тот ответил: "Видимо, это – абсолютно достоверно. В точности то же произошло в ДТ "Гагры" – моя жена услышала о себе краем уха: "Вот идёт жена братьев Стругацких".*1
На самом же деле братья, конечно, не передвигались, как сиамские близнецы, у них были свои круги общения, и эти круги не всегда пересекались. Поэтому и с Высоцким у них были свои отдельные контакты.
Первым с Высоцким познакомился старший из братьев, Аркадий Стругацкий. Вспоминает математик Юрий Манин:
"Насколько я знаю, ничем не была омрачена взаимная симпатия Аркадия с Володей Высоцким. Оба были крепкие мужики, знавшие себе цену, оба признавали друг в друге и уважали этот внешний образ, совпадавший с внутренним самоощущением.
В шестидесятые годы Аркадий с Леной жили у Киевского вокзала, а я – на Вавилова. Кажется, с Володей они и познакомились у меня. Володя приезжал после театра, перекусывал и брался за гитару. В те годы, когда мы общались регулярно, Володя дал зарок не пить, и во избежание соблазна бутылок на стол не ставили. Пение затягивалось далеко за полночь; стены были тонкие, но соседи никогда не жаловались.
Я и сейчас слышу, как Володя поёт, скажем, песенку застенчивого боксёра: "Бить человека по лицу я с детства не могу…", а Люся, жена, смотрит на него такими глазами, каких я никогда больше не видел у женщины, ни тогда, ни потом".*2
_Zhizn_Galileja.jpg)
Можно с уверенностью сказать, что в 1966 г. Аркадий Стругацкий и Владимир Высоцкий уже знали друг друга. В моей коллекции находится копия фотографии (где хранится оригинал, мне не известно) с надписью, сделанной рукой Высоцкого:
"Аркадию, который сейчас здесь. И Борису, которого сейчас нет, – Стругацким, – самым любимым мной и моей женой писателям (я специально не пишу – фантастам) именно писателям, с надеждой на более частые встречи с ними, – в книгах и лично.
Здесь я в роли Галилея! Он не говорил: "А всё-таки она вертится." Но, хочется думать, что всё-таки говорил. Володя Высоцкий.
А на нейтральной полосе цветы
Необычайной красоты". (Пунктуация оригинала сохранена – М.Ц.)
В левом верхнем углу оборотной стороны снимка стоят цифры 05.66. Датировка снимка, судя по всему, точная, а вот надпись на нём сделана на несколько месяцев позднее.
Вспоминает вторая жена Высоцкого, Людмила Абрамова:
"С Аркадием Стругацким я познакомилась в 1966 году, когда Володя был в Сванетии (на съёмках фильма "Вертикаль" – М.Ц.). Познакомились мы с ним вместе с Жорой Епифанцевым. А когда Володя вернулся, и ему был сделан драгоценный подарок.
Взаимное впечатление было, конечно, потрясающим. Особенно потому, что Володя ещё в Тбилиси (с 23 июня по 8 июля в Тбилиси гастролировал Театр на Таганке – М.Ц.) в гостинице написал "В далёком созвездии Тау-Кита" и "Марш космических негодяев". И этими песнями он поверг Стругацкого в состояние неимоверного восторга. В особенности песней про Тау-Кита, потому что они в то время работали над "Улиткой". И Володя, и Аркадий очень гордились, что у них одновременно сработала мысль на эту тему".*3 (Речь идёт о том, что в романе "Улитка на склоне" братья Стругацкие высказали идею размножения партеногенезом – то есть, тем самым почкованием, о котором пел Высоцкий – М.Ц.).
Говоря о контактах Высоцкого с А.Стругацким, А.Скаландис ссылается на воспоминания упоминавшегося выше Ю. Манина:
"Три года подряд они вместе отмечали день рождения Высоцкого. 25 января 1967 года торжество определённо происходило на квартире у Манина. Для остановившегося тогда у Юры его друга из Новосибирска Володи Захарова это был совершенно особенный день, он даже помнит, что была среда, потому что утром делал доклад на семинаре у Петра Леонидовича Капицы, а это для любого физика – как посвящение в рыцари. Так что перепутать этот Татьянин день ему было не с чем. В тот раз, кроме Захарова, на празднике были Стругацкие, Манины и Высоцкие (влюблённая Люся ему особенно запомнилась), ну и ещё был такой огромный человек Жора Епифанцев, с узнаваемым лицом – он тогда много играл в кино, и его фото даже продавали в киосках.
В 1968-м они, пожалуй, встречались уже на Беговой, но нет уверенности, что это опять день в день (всё было не так просто у Володи в ту зиму), но точно известно, что были подарены "Гадкие лебеди" – в рукописи, и рукопись была подписана и упакована в папку, и потом эту папку у Люси украли, и она даже знает кто...
А в 1969-м был их последний общий день рождения, и это тоже наверняка, потому что подарен был "Обитаемый остров", на этот раз уже с любовью переплетённый, с фотографией из Комарова и с подписью Бориса, "заверенной" Юрой Маниным... А на год раньше такую вещь подарить было ну никак невозможно".*4
Любопытное свидетельство одного разговора А.Стругацкого и В.Высоцкого приводит профессор, доктор технических наук Алексей Шилейко:
"Однажды Володя задал АНу (Аркадию Натановичу – М.Ц.) вопрос:
– А вообще очень приятно писать такие гениальные книжки?
Он судил по себе – он на спектакль шёл как на праздник, игра была для него наслаждением. И он даже уточнить решил:
– Что приятнее было писать – "Попытку" или "Суету вокруг дивана"?
АН задумался, саркастически улыбнулся и ответил:
– Писать – это как выдавливать нарыв. Точно такое же удовольствие.
Володя чуть в обморок не упал:
– Да ты что?!
Хотя это давняя истина – не Стругацкими придумано. Но, увидев реакцию, АН пытался утешить его, мол, ты не понял – когда уже всё сделано, закончено, и нет нарыва, нет боли – это такой кайф!
Но Володя как раз правильно понял: тут была принципиальная разница между работой писателя и артиста".*4
Существует одно высказывание самого А.Стругацкого о встречах с Высоцким. Отвечая на вопрос журналиста, доводилось ли им встречаться, писатель ответил:
"Да мы ж друзьями были. Было время, когда мы с ним очень близко сошлись, очень любили друг друга. А потом по моей глупости, собственно говоря, и по Володиной неосторожности, наши дорожки разошлись. Я чувствую себя не то чтобы виноватым – перед собой, перед ним... Просто очень жалко. Как раз было время, когда мы дружили, он тогда ещё писал сказки по мотивам нашей повести "Понедельник начинается в субботу", он приходил ко мне, пел – соседи поначалу рычали, а, потом на лестницах толпились, к дверям поближе.."*5
Много лет назад я беседовал с переводчицей Генриеттой Миллер, которая в 1960-гг. близко знала Аркадия Стругацкого и неоднократно встречалась с Владимиром Высоцким. Её воспоминания дают нам дополнительную информацию о причинах разрыва двух друзей.
По словам Г.Миллер, с Высоцким она познакомилась в доме её подруги, причём Высоцкий никогда её из компании не выделял, относился, как ко всем другим. Изменение произошло после того, как Высоцкий узнал о её дружбе с А.Стругацким.
"Я никогда не расспрашивала Аркадия про Высоцкого. Я вообще об их отношениях узнала совершенно случайно, когда прочитала в рукописи "Диких лебедей". Там главный герой поет песню "Сыт я по горло, до подбородка..." и дана сноска: "Стихи В.Высоцкого". Мы с Аркадием заговорили, и я возмутилась словом "поэт" по отношению к нему. Аркадий мне сказал тогда: "Он гениальный поэт", – и даже заворчал от неудовольствия.
Тогда Аркадий рассказал мне, что они с Высоцким очень дружили и очень любили друг друга. Однажды Аркадий сказал Высоцкому, что тот должен бросить пить. Сам-то он мог выпить очень много и остаться при этом трезвым, да и пил он очень красиво. А Высоцкий пить не умел и нехорошо себя вёл потом. Аркадию было очень больно это видеть, и он сказал Высоцкому, чтобы тот не брал с него пример, коли уж не может пить. "Не хочу видеть, как ты помрёшь от водки", – так он ему сказал.
Высоцкий какое-то время после этого не пил, а потом начал пить снова. Аркадий ему просто, что называется, отказал в дружбе, что Высоцкого очень больно задело.
Аркадий так мне это объяснил и сказал, что он очень любит Высоцкого, и знает, что тот его любит и всегда интересуется, как у него, у Аркадия, дела. Такая была любовь на расстоянии...
... Высоцкий предложил мне две контрамарки на генеральный прогон спектакля "Послушайте!", выделив слово "две". Очевидно, он дал мне две контрамарки с расчётом, чтобы я пригласила Аркадия, а я даже не сказала ему об этом, просто не придала значения. Вот так это кончилось, а мне, очевидно, надлежало снова соединить их".*6
Возможно, эта версия разрыва отношений в чём-то верна, но вряд ли отношение Высоцкого к алкоголю было единственной причиной. У А.Стругацкого была его собственная, – не зависящая от отношений с Высоцким, – дружба с его женой Л. Абрамовой. После их развода многие их общие друзья перестали общаться с Высоцким, просто автоматически ушли из его жизни. Похоже, что после 1969 года А.Стругацкий больше никогда не встречался с Высоцким, а вот Людмилу Абрамову, по её собственным словам, он очень морально поддерживал многие годы.
О дружбе Высоцкого с А. Стругацким говорил и его брат Борис Стругацкий:
"Больше всего на свете (если не считать работы) АНу нравилось неспешно беседовать в приятной ему компании за столом. На столе – немудрёная закуска (он не был чревоугодником), достаточное количество откупоренных крепких напитков, готовых к немедленному употреблению... Чтобы вокруг были славные знакомые лица, чтобы славные знакомые голоса произносили СПОРНОЕ, и – славное чувство защищённости со всех четырёх сторон света. А ещё ощущение свободы и радостная возможность тут же, с рюмкой в руке, открыть шлюзы воображения и походя создать новый небольшой мирок, чтобы все рты пооткрывали от удивления... Высоцкий в этом плане был для АНа едва ли не идеальным собеседником. Владимир Семёнович тонко чувствовал прозу. Красиво говорил. Прекрасно пел. В свою очередь, Высоцкий даже сына назвал в честь АНа".*7
С одной стороны, мнение Бориса Натановича, конечно, важно, но с другой – не забудем, что сказанное здесь – это не его личное мнение, а информация, полученная от старшего брата. Сам же Б.Стругацкий общался с Высоцким два раза в жизни, о чём сам мне и рассказал.
"М.Ц. – Когда и как Вы познакомились с Высоцким?
Б.С. – По-моему, это было где-то в середине 70-х, в Москве. (А. Скаландис в своей книге приводит дату 22 сентября 1967 г. – М.Ц.) Высоцкий пригласил нас на "Таганку" (кажется, это был "Галилей"), а после спектакля мы поехали к нему домой, где собралось человек тридцать народу – пили чай, и Высоцкий пел. Тогда я впервые услышал "Парус" и попросил у него разрешения использовать слегка изменённый текст "Подводной лодки" в нашей повести "Гадкие лебеди". Выяснилось, что Высоцкий уже дал такое разрешение раньше Аркадию Натановичу.
М.Ц. – В своё время на Вашего брата произвели большое впечатление песни Высоцкого "Вы мне не поверите и просто не поймёте..." и "В далёком созвездии Тау Кита..." (эта информация из воспоминаний Людмилы Абрамовой). Хотелось бы знать Ваше мнение об этих песнях. Действительно ли Высоцкий глубоко проник здесь в жанр космической фантастики?
Б.С. – Господи, да какое тут "глубокое проникновение"! Просто славные пародии на самые избитые сюжеты космической фантастики, нашей и американской. Остроумные и смешные.
М.Ц. – Какое Ваше мнение о прозе Высоцкого? Считаете ли Вы, что у него был потенциал достигнуть определённых высот в прозе?
Б.С. – Не берусь судить. Но, по-моему, он был таким сильным поэтом, что о прозе просто нечего говорить.
М.Ц. – В Ленинграде Вы тоже встречались?
Б.С. – В Ленинграде (думаю, что это было в 1974 году) Высоцкий пригласил меня на "Десять дней", а потом приходил ко мне в гости. Была небольшая компания моих друзей. Пили (опять же) только чай. Высоцкий всё рвался у каких-нибудь соседей по лестнице "стрельнуть" гитару и попеть. Но я эти порывы пресёк, потому что мне было интересно поговорить с ним, а не послушать его песни, которые я и так знал наизусть. Проговорили часа два, наверное. Главным образом, о Космосе, о пришельцах и прочей уфологии. Высоцкий очень этим всем интересовался и был даже, пожалуй, знатоком. Впрочем, деталей беседы я не помню – всё-таки тридцать лет прошло.
М.Ц. – Кроме Ленинграда и Москвы, Вы ещё где-то виделись с Высоцким?
Б.С. – Нет, только в Москве и в Ленинграде.
М.Ц. – Ваши впечатления от Высоцкого-собеседника?
Б.С. – Обаятелен. С прекрасным чувством юмора. Быстрая реакция. Живое воображение. Всё – как и следует ожидать.
М.Ц. – Были ли у Вас планы совместных работ с Высоцким в кино?
Б.С. – Нет, никаких. Но мы с огромным удовольствием использовали его песенку "О несчастных лесных жителях" в нашей "Сказке о Тройке". Ему понравилось.
М.Ц. – Сохранились ли у Вас автографы Высоцкого, совместные фото?
Б.С. – Увы, нет.
М.Ц. – Если возможно, – несколько слов о взаимоотношениях Вашего брата с Высоцким. Получается так: был Высоцкий женат на Абрамовой – Аркадий Натанович приходил к ним в дом. Не стало Абрамовой, не стало в числе друзей Высоцкого Стругацкого. Так выходит по мемуарной литературе. Но так ли это на самом деле?
Б.С. – Я не знаю никаких деталей. Мы никогда с ним не говорили об этом. Знаю только, что довольно долго Аркадий Натанович дружил с Высоцкими, что называется, "домами", а потом почему-то разошлись. Так что – никаких комментариев".*8
Закончить эти заметки я хочу ещё одной цитатой из книги А.Скаландиса, который передал свой разговор с академиком Игорем Бестужевым-Лада. О братьях Стругацких тот выразился так:
"Чем они брали? Да тем же, чем и Высоцкий – в своём жанре. Хотя сравнивать их – как певицу с балериной. Но здесь играют две общие карты. Первая – юмор. Этим они выделялись даже в период лояльности к соцреализму. Ирония в литературе свойственна одному из сотни, а самоирония – одному из тысячи. У них было и то, и другое. „Полдень“ – это же по замыслу „Пионерская правда“, но исполнение! Живые, не ходульные герои плюс ирония и самоирония. А потом юмор, поднимаясь, дошёл до грани сатиры. Сатириками они по-настоящему не стали. Антисоветского у них не было, но они виртуозно балансировали на грани. Это и есть вторая карта: удерживаться на грани дозволенного. Это высокое искусство. Ниже грани – неинтересно, а выше – высылка, тюрьма, психушка. Такое время было".
"Уровень владения этим мастерством был у всех разный, – продолжает А.Скаландис. – Высочайший – только у них – у Стругацких, – и у Высоцкого. Вот почему их просто не с кем больше сравнить – по той небывалой популярности 60-80-х годов. О вкусах можно спорить. Но о тиражах самиздата спорить бессмысленно – это самый объективный рейтинг за всю историю искусства. Были авторы модные, были авторы признанные и обласканные властью, были авторы полностью запрещённые и потому востребованные. А были Стругацкие и Высоцкий, тексты которых – опубликованные или нет – не важно (подчеркиваю: не важно!) – тиражировались в народе без счёта всеми мыслимыми способами".*4
Мнения достаточно неожиданные, но, на мой взгляд, совершенно справедливые.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
_Zhizn_Galileja.jpg)
