|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
публикуется впервые - 11.10.2006 г.
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2006)
Был в Москве такой театр...
О том, что Владимир Высоцкий входил в 1963-1964 гг. в труппу Московского молодёжного экспериментального театра, знатокам биографии Высоцкого известно давно. Однако, как мне кажется, в этом знании есть некий пробел. Мемуаристы предпочитали останавливаться на роли самого Высоцкого (которая, заметим, и в спектакле и в жизни студии была достаточно эпизодической), обходя вниманием историю – хоть и непродолжительную – самой студии.
Между тем, это было интересное событие в истории московского театра – ведь известно лишь два случая в 1950-60 гг., – "Современник" и Театр на Таганке, – когда выпускной курс училища становился театром. Увы, студии, в которой работал В.Высоцкий, это было не суждено. У её истоков стояли Евгений Радомысленский, в то время начинающий, а впоследствии очень интересный и успешный режиссёр (знатоки театра помнят его знаменитый спектакль "Затюканный апостол", который смотрела воистину "вся Москва") и сокурсник В.Высоцкого по Школе-студии МХАТ ныне покойный Геннадий Ялович. Мой первый вопрос к Е.Радомысленскому был о том, как возник Московский молодёжный экспериментальный театр, членом труппы которого был и Владимир Высоцкий.
Е.Р. – "Я окончил актёрский факультет Щукинского училища в 1957 году и начал как педагог стажироваться в Школе-студии МХАТ. Первый выпуск, который я целиком прошёл в качестве преподавателя, был выпущен в 1962 году. У меня был с ними довольно удачный спектакль "Обыкновенное чудо", он даже получил некий резонанс в Москве. У ребят была жажда работы и желание остаться вместе после выпуска.
Мы тогда близко дружили с Геной Яловичем, он предложил в качестве актёров своих однокурсников, которые закончили Школу-студию за два года до этого, в 1960 году.
Стали искать возможность, где нам можно будет собираться. Вышли мы на клуб МВД (в описываемое время это был клуб СНХ СССР, – М.Ц.), расположенный на Лубянке. Там мы и организовали нашу студию.
У нас играли очень хорошие актёры – Лёва Круглый, мой коллега по театру "Современник", где я тоже был в те времена актёром; Михаил Зимин, превосходный актёр, ныне, к сожалению, покойный; Роман Вильдан, долгие годы успешно игравший потом в театре имени Пушкина. И в числе прочих, привлекли к работе Володю Высоцкого. Он тогда был "бесприютный". Работал в Театре имени Пушкина одно время, потом был вынужден уйти оттуда. Одно время вообще в театре не работал, находился в подвешенном состоянии.
Все мы были молодые, друзья-приятели, работали с удовольствием. Работали мы по ночам, другого времени не было. Первой нашей постановкой стала "Белая болезнь" Чапека, и этот спектакль имел резонанс довольно-таки широкий. Одну рецензию написал Евгений Сидоров, будущий министр культуры, он был наш приятель, другую – Инна Вишневская в "Вечёрке", Галанов поместил рецензию в "Литературке". На спектакль к нам приходили Шукшин и Булат Окуджава. В общем, успех был, и интерес был".*1
Пьесу (премьера её состоялась в 1963 году) студийцы выбрали непростую.
"Недаром на её постановку не дерзнул ни один из московских театров. Образы "Белой болезни" собирательны и символичны. Проблемы предельно широки и значительны: мир и война, жизнь и смерть, демократия и фашизм", – отмечал театральный обозреватель.*2
У Высоцкого в этой пьесе была роль Отца – небольшая, две-три сцены. "Что можно сказать о его игре тогда, – через много лет вспоминал Е.Радомысленский. – Он был жёсткий, колючий. В дальнейших его ролях, особенно в кино, это потом стало его сердцевиной. Но манера зарождалась ещё тогда, то есть жёсткость игры, нерв. Володя отбрасывал полутона.
Не могу сказать, чтобы он играл лучше Яловича, который был основным исполнителем этой роли. Геннадий был, пожалуй, даже повыразительней, но это ещё и за счёт большего "нахождения а материале". Ведь Ялович репетировал Отца с самого начала, а Володя – наскоками. И впрыгнул он на эту роль уже по ходу спектакля – большого репетиционного периода у него не было. Это фактически ввод в готовый рисунок, а не создание роли".*3
Когда спустя почти два десятилетия я задал Е.Радомысленскому тот же вопрос – как играл в этой пьесе Высоцкий, – то ответ был несколько другим.
"Я помню, как он играл, – ответил он. – Но ведь тогда он только, что называется, разворачивался, только созревал. Он был обаятельный, милый, заводной. Песни его были талантливые, озорные, но, конечно, это был не тот уровень, на который он вышел позднее.
Я больше запомнил его работы в студии, особенно его исполнение роли Порфирия Петровича. Они ставили отрывок из "Преступления и наказания". Это было достаточно интересно. Он уже тогда заявлял о себе, как о способном актёре, но это не было чем-то выдающимся. В те времена нас, скорее, привлекал Володя вне сцены. Его шутки, байки, рассказы, показы..."*4
Режиссёр объяснил, почему он не помнит деталей постановки "Белой болезни":
"Многое уже выпало из памяти, ведь прошло чуть ли не пятьдесят лет. На те впечатления у меня наслоились множество других. Я ведь ставил пьесы на четырёх материках.
Я ставил спектакли на Кубе, на Кипре, в Югославии, в Чехословакии. И у нас много спектаклей – во МХАТе, в Театре оперетты, в Театре сатиры. В данный момент я руковожу театральным факультетом в Институте Современного Искусства. Он существует уже пятнадцать лет, было уже двенадцать актёрских выпусков. Так что после той студии было очень много всего".*5
Партнёрша Высоцкого по "Белой болезни", К.Филиппова, исполнительница роли Матери, согласна с Е.Радомысленским в оценке исполнения Высоцким роли Отца. "Он действительно жёстче играл. Я отчётливо помню Володино присутствие на сцене у себя за спиной. Например, в одной из картин он взвинчено говорит: "Да что с тобой, наконец?!" Я поворачиваюсь и раздельно отвечаю: "Отец, у меня на шее белое пятно". И вот тут Ялович как-то растерянно играл, вроде перепугался, запаниковал. А у Володи я помню ощущение какого-то жёсткого воздействия – то есть, он тоже был взволнован этим сообщением, но вроде бы давил его в себе. И в его словах был как бы приказ мне – держаться! Он давал другую трактовку роли. От него всегда исходила мощная волна воздействия".*6
Отношение Высоцкого к этой работе было, скажем так, не самым ответственным. "Он пропадал, приходилось заменять его", – отмечал Г.Ялович.*7
Упомянутый Е.Радомысленским актёр Л.Круглый писал мне так: "Репетиции шли поздними вечерами и ночами в клубе на улице Лубянка. Дело это никак не оплачивалось, было абсолютно добровольное. Высоцкий же позволял себе приходить на репетиции "не в форме". Я считал и считаю, что в добровольной совместной работе такое недопустимо, о чём и заявил. Боюсь, что моя позиция не способствовала нашему с ним сближению. Спектакль же прошёл, кажется, два или три раза и канул в Лету".*8
Впрочем, мы же собирались поговорить о студии в целом и о её единственном выпущенном спектакле. Студия, как мы помним, организовалась в 1962 году. "В уставе коллектива, который подписан всеми его участниками, провозглашается борьба за театр гражданский, театр героической темы. Первый спектакль при всех его промахах именно такой – откровенно публицистический, страстный", – писал журналист "Московской правды" Е.Сидоров.*9
Как мы помним, Е.Радомысленский назвал Е.Сидорова приятелем студийцев. Однако и он не мог не отметить "промахи". Не для выискивания "пятен на солнце", а для получения как можно более объективного впечатления о спектакле, от которого не осталось ни фотографий, ни программок, почитаем другие рецензии.
"На улице Дзержинского в одном из клубов каждый понедельник идёт "Белая болезнь" Чапека", – отмечала рецензент "Вечерней Москвы".*10 (Заметим попутно, что, значит, спектакль шёл гораздо больше, чем два-три раза, о которых писал Л.Круглый, – М.Ц.)
"В спектакле всё проникнуто молодой влюблённостью в искусство. Ясны единые творческие устремления создателей этой уже гордо называющейся "Экспериментальной студии молодых актёров".
...Мы не будем писать об игре актёров, о тех или иных победах, а они есть, как, впрочем, о тех или иных слабостях, а они тоже есть. Пусть пока не будет здесь ни лучших, ни худших, пусть пока будет единый, равный в успехах начинающий коллектив".*11
Сказано дипломатично, но нам-то ведь хотелось бы найти побольше информации об этом одном из первых спектаклей Высоцкого, поэтому мы должны быть благодарны менее дипломатичному Б.Евсееву.
"Спектакль "открыл" по крайней мере два больших дарования. Прежде всего, Сергей Десницкий – доктор Гален. Великолепная работа! Ум. Обаяние. Бескомпромиссная правда каждого жеста. Посмотришь, вроде бы, невзрачный, застенчивый молодой человек. Но чем дальше развёртывается действие, тем настойчивее вспоминаются образы Эйнштейна, Жолио-Кюри и других великанов науки, борцов за счастье человечества. Этот Гален из их числа. Он, скромный врач из страхкассы, чувствует себя ответственным за судьбы мира.
Затем Роман Вильдан – барон Крюг. Можно было бы ограничиться прямолинейной карикатурой на классового врага. Р.Вильдан вместе с режиссёрами Е.Радомысленским и Г.Яловичем не убоялся проникнуть в глубины роли, создать характер сложный и психологически достоверный.
А дальше... Дальше, увы, идут поиски, в которых потерь, пожалуй, больше, чем находок. Пока ещё лишь отдельные эпизоды удаются В.Пешкину в труднейшей роли Маршала. Интересен Г.Ялович – Отец. Роль Сигелиуса оказалась совсем "не по зубам" Л.Круглому. Есть надежда, что второй исполнитель В.Кузнецов со временем станет неплохим Сигелиусом..."*12
Сделаем паузу. Обозреватель явно видел спектакль неоднократно (коли он видел двух исполнителей роли Сигелиуса) и похвалил Г.Яловича за исполнение роли Отца, которую в очередь с ним играл В.Высоцкий. Впрочем, в очередь ли?
"Вы знаете, ведь Высоцкий почти не играл эту роль, – сказал мне С.Десницкий, исполнитель роли доктора Галена. – Репетировать-то мы репетировали... На сцене же Высоцкий сыграл в "Белой болезни" один или два раза, не больше. Он больше болел за нас, чем участвовал в работе. Эту роль играли разные актёры, потому что состав у нас часто менялся. Основным исполнителем роли Отца был Ялович, потом играли её ещё артист Привальцев и Высоцкий, но очень редко".*13
Итак, студия выпустила один спектакль. Как же развивалась работа дальше? В упомянутой в начале статьи рецензии Е.Сидоров писал, что "актёры увлечённо репетируют вторую пьесу – романтическую сатиру молодого драматурга Сергея Ларионова "Мы – Колумбы"".
"Пытались репетировать, – говорит С.Десницкий, – хотели репетировать. Это пьеса, которую в своё время взял Любимов. Я подробностей уже не помню, кажется, ему запретили её ставить, и тогда Ларионов принёс эту пьесу нам, и мы пытались начать работать, но всё это было на начальной стадии. Была ещё пьеса Коростелёва под названием "Бригантина", вот в ней Высоцкий репетировал вместе со своей второй женой Людмилой Абрамовой".*14
"Потом мы пытались делать ещё спектакли – "Разбойников" того же Чапека, пьесу Сергея Ларионова "Мы Колумбы", репетировали пьесу Жоры Епифанцева, – вспоминал Е.Радомысленский. – Пару лет мы работали, играли, существовали. И внимание к нам было, но, к сожалению, мы не выдержали. Просто изнутри мы не выдержали, понимаете? Было очень трудно существовать в таких условиях. Физически трудно работать ночами. Да и в Доме культуры было непросто существовать, от нас требовали немножко другого – они хотели клубной работы, хотели, чтоб мы вели там кружок самодеятельности. Режим наш их тоже не очень устраивал".*15
"Если Вы знаете историю Художественного театра, – отметил С.Десницкий, – то знаете, что Станиславский и Немирович-Данченко не смогли договориться, в конце концов, причём, начались их разногласия на самой ранней стадии. То же самое началось и у нас. У нас шутили, что театр называется "Станиславский, Немирович, Радомысленский, Ялович" Начались личные амбиции. Не оказалось такого лидера, каким в "Современнике" был Ефремов.
М.Ц. – Но и ведь трудно же было вам – ведь все по разным театрам работали, ночами собирались...
С.Д. – Ну, когда "Белую болезнь" делали, нам это не мешало, – собирались и работали. А потом я даже ушёл из "Современника" во МХАТ, ни по каким другим соображениям, а чтобы у всех был один выходной день. В "Современнике" выходной был во вторник, а во всех остальных театрах – в понедельник. Время было счастливое, хорошее, но, к сожалению, всё это было очень коротко: в 1963 году была выпущена "Белая болезнь", а в 1965-м мы уже разошлись".*16
Что же было дальше, между выпуском в свет единственной постановки студии и окончательным её распадом?
"Когда дело уже шло к распаду студии, – сказал мне Е.Радомысленский, – у нас появился вариант поставить в Дубне спектакль "Тихие физики" Максима Сагаловича. Володя написал для этого спектакля песню, которая стала потом популярной, – "Тропы ещё в антимир не протоптаны..." Это было в 1964 году.
М.Ц. – Вы собирались ставить этот спектакль в этой же студии?
Е.Р. – Ну да. Там происходила всё время некая ротация участников. Когда мы думали об этом спектакле, у нас уже был привлечён к работе Тетерин, пожилой тогда уже человек, Народный артист, и другие актёры старшего поколения.
Мы хотели этот спектакль и репетировать, и ставить в Дубне, во Дворце культуры. Финансировать это собирался Институт физики. Мы подружились с молодыми учёными – Тяпкиным, Кодышевским и другими. Эрнст Неизвестный и Олег Целков должны были делать декорации. Но дело заглохло, к сожалению".*17
Так закончилась короткая история Московского экспериментального молодёжного театра. Владимир Высоцкий продолжал поиск своего театра. До его прихода на Таганку оставалось несколько месяцев.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
