|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
Статья публикуется впервые – 2.05.2004 г. (дополнена 15.11.2014 г.)
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2004-2014)
Владимир Высоцкий
и Андрей Синявский
Никита Высоцкий, сын поэта и директор московского музея его имени в одном из интервью высказал весьма спорную, на первый взгляд, мысль. "Это иллюзия, – сказал он, – что Высоцкий полностью изучен".
"Как иллюзия? – удивится читатель. – Да ведь выпущены десятки сборников его стихов, написаны тысячи статей о нём, опубликовано множество воспоминаний и литературоведческих трудов. Неужели недостаточно?"
Увы, далеко не достаточно. Литературоведческие труды стали появляться лишь в самое последнее время, стихи, несмотря на обилие публикаций, все ещё иной раз печатаются с ошибками. Что же касается действительно колоссального количества газетных и журнальных статей о Высоцком (примерно со второй половины 1986 г., когда имя Высоцкого перестало быть полузапретным, вышли десятки тысяч публикаций), то не менее 95 процентов их представляют собой "датские" статьи. (Среди специалистов и коллекционеров так именуются публикации, приуроченные к 25 января и 25 июля – дням рождения и смерти поэта).
Проблема с "датскими" материалами заключается не только в том, что они не несут никакой информации и написаны зачастую языком весьма корявым. Гораздо хуже то, что они приносят вред, закрепляя в читательском сознании ложные представления. Журналисты "передирают" друг у друга непроверенную информацию, и сегодня, как и десять, и пятнадцать лет назад, можно прочесть, например, что Высоцкого связывала тесная дружба с Василием Шукшиным, что единственный текст Высоцкого, изданный при его жизни, – стихотворение "Из дорожного дневника" и т.д.
Переписывать из статьи в статью штампы и уже почти четверть века в одних и тех же выражениях скорбеть о безвременной кончине Владимира Высоцкого нетрудно. Искать и анализировать факты его биографии значительно сложнее. Так что прав Н.Высоцкий, и работы впереди – непочатый край.
Одной из совершенно неизученных страниц биографии Владимира Высоцкого является история его взаимоотношений с Андреем Синявским.
Высоцкий о Синявском публично не говорил никогда, что естественно, принимая во внимание тот факт, что Синявский был сначала политическим заключённым, а затем – политическим эмигрантом. Синявский о Высоцком высказался лишь однажды (во всяком случае, другие высказывания мне не известны.)
Чтобы постараться отыскать истину, нужно проанализировать весь известный на сегодняшний день материал о взаимоотношениях этих двух крупных личностей. Звучит солидно, а на самом деле, "весь материал" – это одно письмо Высоцкого, одно интервью А.Синявского и его супруги М.Розановой, да десяток-другой строк в мемуарной литературе. Это то, что опубликовано.
Ценнейший материал о контактах Высоцкого и Синявского содержится в моих беседах с Марьей Васильевной Розановой. Отрывки из этих бесед будут процитированы в этой статье.
Знакомство Высоцкого и Синявского началось в 1958 году, когда Андрей Донатович пришёл в Школу-студию МХАТ преподавать советскую литературу. Конечно, общение было не на равных. Не только потому, что один был преподавателем, а другой – студентом-третьекурсником, и, видимо, даже не из-за разницы в возрасте. Куда более значительной была разница в эрудиции, в культуре. Хотя Высоцкий и не был малообразованным выпускником советской средней школы (по свидетельству его друга тех лет И.Кохановского, они знали и любили и Гумилева, и Цветаеву, и Ахматову), но с энциклопедической образованностью Синявского его знания, конечно же, не шли ни в какое сравнение.
В отличие от многих преподавателей, Синявский студентов не чурался, а они его, как вспоминают многие однокурсники Высоцкого, просто обожали.
Вспоминает А.Синявский: "До того момента, как мы лично познакомились с Высоцким, я его не выделял из числа моих студентов. Но вот как-то, после одного из экзаменов, ко мне подошла группа ребят и сказала, что хотела бы прийти ко мне в гости...".*1
Из воспоминаний М.Розановой:
"М.ЦЫБУЛЬСКИЙ: Высоцкий и Синявский много общались?
М.РОЗАНОВА: Да. Высоцкий приходил к нам, даже ночевал в нашем доме. Это часто было. У нас в доме была гитара. Её подарили мне, я когда-то умела взять на ней три аккорда. Но, в общем, она была украшением в доме, не более того. А потом появился Высоцкий, начал на ней играть и стал основным "потребителем" этой гитары.
Я очень любила юного Высоцкого. Я любила Высоцкого тогда, когда он не был знаменитым. Знаете, у всех свои комплексы – вот я, например, не люблю знаменитых. Тут наступает известное торможение. Я люблю сама открывать людей, люблю знать то, чего никто не знает.
М.ЦЫБУЛЬСКИЙ: Вы согласны с утверждением Андрея Донатовича, что лучшее, что написал Высоцкий – это блатные песни?
М.РОЗАНОВА: Это то, что Синявский больше всего любил у Высоцкого, – его ранние вещи. А когда начались все эти "спортивные" и прочие вещи, Синявскому они очень не понравились. Он видел в этом желание, так сказать, "вылезти", "выскочить из подворотни". Но надо, конечно, сказать, что Высоцкий написал несколько замечательных трагических песен.
М.ЦЫБУЛЬСКИЙ: К вам с Синявским домой действительно приходил, как пишут, весь курс Высоцкого?
М.РОЗАНОВА: Большой кусок курса. У меня даже где-то есть их фотография, сделанная очень плохим фотоаппаратом "Момент". Самые первые встречи не записывались, не было магнитофона у нас, мы были бедные, как церковные мыши".*2
Об атмосфере, царившей в доме Синявского, вспоминала актриса Т.Додина: "Андрей Донатович появился у нас на третьем курсе. Он вёл советскую литературу. Мы его очень любили, мы его просто обожали! Ходили к нему домой. У него был подвал в Хлебном переулке. И совершенно замечательная жена Машенька, замечательные книги – роскошная библиотека... У нас была курсовая песня "На Перовском на базаре...", и мы её там пели".*3
М.Розанова: "После первого их визита я сказала Синявскому, что нельзя, чтобы это просто так ушло, – нужно купить магнитофон. Мы купили "Днепр-5" – большой, громоздкий и с зелёным огоньком. И все остальные приходы в наш дом Высоцкого уже "записывались" на магнитофоне".*1
Л.Неделько, однокурсница Высоцкого, вспоминала: "Я поразилась, что Андрей Донатович, человек такой тонкой душевной организации, в восторге от Володиных песен... Андрей Донатович был просто поражён тем, что пел Володя Высоцкий. Мы знали, что что-то Володя сам написал, но в основном, как обычно он говорил: "Ну, я спою там...". Думали, что это городской фольклор, а оказалось, что он сам сочинял".*4
Дело же было в том, что Синявский любил блатную песню, знал в ней толк и даже пел сам. Правда, как заметила Розанова, только до тех пор, пока не познакомился с Высоцким: "Высоцкий нас "выключил", показав, что в блатной песне тоже должен быть профессионализм".*1
Помимо песен, в доме Синявского записывались на плёнку и устные рассказы Высоцкого. Об этой стороне его творчества очень мало известно даже специалистам. Причина тому весьма простая – все рассказы (или, во всяком случае, подавляющее их большинство) записаны у Синявского и других фонограмм на сегодняшний день не обнаружено.
М.Розанова: "Когда Высоцкий стал более популярен, появились и стали ходить по домам плёнки с его записями, я взяла строгое правило – никогда ни у кого не переписывать Высоцкого и никому не давать переписывать своё. Вероятно, в силу женской ревности".*1
После прочтения интервью А.Синявского и М.Розановой у меня сложилось впечатление, что в их доме Высоцкого воспринимали не как собрата-литератора, не как молодого поэта, а как некое явление. Явление, безусловно, любопытное, достойное внимания, но – явление не литературного плана.
М.Розанова: "Как-то пришёл к нам в гости Высоцкий, было это 15 ноября, мы как раз собирались на день рождения к нашему другу Юлику Даниэлю. И вдруг я понимаю, что лучшего подарка Юлику мы и придумать не можем. Я сказала: "Высоцкий, сейчас мы перевяжем Вас голубой ленточкой и принесём в гости".*1
Мне Мария Васильевна сказала так: "Слово "поэт" я вообще к нему (Высоцкому, – М.Ц.) приложить не могу. Это совершенно особый, отдельный жанр, не имеющий к тому, что называется поэзией, на мой взгляд, вообще никакого отношения. Это можно только петь. Читать это и нельзя, и ни к чему, и, главное, неинтересно. Это интересно именно в сочетании с музыкой, с гитарой, с голосом".*2
Осенью 1965 г. Синявский и Даниэль были арестованы, а в феврале 1966-го – осуждены по печально "знаменитой" 70-й статье Уголовного кодекса РСФСР. На этот процесс Высоцкий откликнулся стихотворением "Вот и кончился процесс, не слыхать овацию...". (Любопытная деталь: на родине Высоцкого в сборник его стихов это стихотворение было впервые включено лишь в 1992 году! Вот ведь какова сила приговора четвертьвековой давности).
М.Розанова говорила в интервью, что об аресте Синявского Высоцкий узнал из своего собственного вызова в КГБ. Не уверен, что это было именно так. Существует письмо, которое Высоцкий отправил 20 декабря 1965 г. своему лучшему в то время другу – поэту И.Кохановскому, работавшему тогда в Магадане. В письме говорится, в частности, следующее:
"Помнишь, у меня был такой педагог – Синявский Андрей Донатович? С бородой, у него ещё жена Маша. Так вот уже четыре месяца, как разговорами о нём живёт вся Москва и вся заграница. Это – событие номер один... При обыске у него забрали все плёнки с моими песнями и ещё кое с чем похлеще – с рассказами и так далее. Пока никаких репрессий не последовало, и слежки за собой не замечаю, хотя – надежды не теряю".*5
Ещё одно свидетельство того, что Высоцкого, судя по всему, не вызывали в КГБ в связи с арестом Синявского, принадлежит О.Ширяевой, помогавшей организовать одно из первых публичных выступлений Высоцкого. Читаем в её дневнике:
"04.01.66 – концерт Высоцкого в Институте русского языка АН СССР... Он увидел на столе у мамы книгу Меньшутина и Синявского "Поэзия первых лет революции – 1917-1920" (Москва, издательство "Наука", 1964 г., – М.Ц.), любовно подержал её в руках и сказал, что у него такая – с автографом автора, потому что они дружны".*6
Эта книга с надписью: "Милому Володе – с любовью и уважением. 24.X.64, А.С.", – хранится в библиотеке Высоцкого в его последней квартире на Малой Грузинской улице.
В сентябре 1999 г. в беседе со мной М.Розанова вспоминала: "Когда арестовали Синявского, и это дошло до Высоцкого, он пришёл ко мне. У нас телефона не было, к нам без звонка все приходили. И вот пришёл Высоцкий в нашу жуткую коммунальную квартиру, снял со стены гитару и спел песню "Говорят, арестован добрый парень за три слова..."".*2
А.Синявский провёл в заключении шесть лет, и, вернувшись в Москву в 1971 году, встретил совсем другого Высоцкого. В 1965 году это был молодой человек, сыгравший несколько незначительных ролей в театре и кино и написавший штук тридцать песен "блатного" цикла. Шесть лет спустя он уже обладал всесоюзной славой.
Синявский в силу совершенно естественных причин становление этой славы пропустил. Она свалилась на него как факт, не требующий доказательств и не допускающий обсуждения.
А.Синявский: "После лагеря он пришёл к нам и устроил нечто вроде "творческого отчёта", спев все песни, написанные за те годы, пока я "сидел". Были здесь песни очень близкие мне, но были и такие, которые я не принял. И тогда я сказал, что мне немного жаль, что он отходит от блатной песни и уходит в легальную заказную тематику".*1
Синявский пропустил не только становление таланта своего ученика. Он пропустил – и в этом опять-таки нет его вины – и направление развития авторской песни. Время, когда подражание блатной песне интересовало образованных людей, ушло в прошлое, это уже не было созвучно эпохе. Для Синявского же, выброшенного из литературной среды на долгие годы, всё оставалось без изменений.
В статье "Литературный процесс в России" Синявский, процитировав первую строфу песни Высоцкого "У меня гитара есть", писал: "Так поют сейчас наши народные поэты".*7 Ко времени написания эта фраза устарела лет на семь. "Народные поэты" (говоря более привычным языком, поэты, занимавшиеся авторской песней), отдав дань блатной лирике, начали разрабатывать другие темы.
"М.ЦЫБУЛЬСКИЙ: У меня сложилось впечатление, что Синявский за время своего вынужденного отсутствия пропустил ход развития авторской песни. Ведь к 1971 г. времена, когда "интеллигенция поёт блатные песни", закончились и было бы странно, если бы Высоцкий продолжал развивать эту тему.
М.РОЗАНОВА: Может быть, может быть... Но, понимаете, для Синявского не существовало термина "авторская песня", он её практически не знал. Он любил блатную песню. У него даже была статья "Отечества блатная песня".
М.ЦЫБУЛЬСКИЙ: А в каком контексте он рассматривал явление, которое мы называем "бардовская песня"?
М.РОЗАНОВА: А он её не рассматривал. Он не разделял песни на такие и сякие. Для него Высоцкий был голосом народа. Понимаете, ведь Синявский, который назвался Абрамом Терцем, и которого "патриоты", начиная от Солженицына и Шафаревича, смешивали с грязью, больше болел душой за русский народ, чем они. Недаром же мы с ним много путешествовали по русскому Северу в поисках Святой Руси. Синявский копался в недрах сказки, фольклора...
В Высоцком он услышал народный голос, который волновал его, интересовал и не давал покоя. Именно поэтому из всего Высоцкого сердечно ему были ближе всего блатные песни.
Ну и кроме всего прочего, – Синявский всегда знал, что ему сидеть, ещё и поэтому эта сторона жизни его очень интересовала. Он готовился к "посадке" очень много лет, знал, что этим дело кончится... Ещё в студенчестве у них был семинар по Маяковскому, у семинара был гимн, написанный на мотив "Гоп со смыком". Там упоминались все, был и куплет про Синявского:
"У Андрюши есть один пробел –
Он ещё по тюрьмам не сидел.
Видно, сядет – не иначе,
Понесём Андрюше передачи".
Он кончил университет в 1949 году, так что это было написано где-то в 1947-м".*2
Любопытно, однако, что истоки ранних песен Высоцкого учитель и ученик видят одинаково.
В упоминавшейся выше статье в "Континенте" Синявский пишет: "Традиции городского романса и блатной лирики здесь как-то сошлись и породили совершенно особый, ещё неизвестный у нас художественный жанр, заместивший безличную фольклорную стихию голосом индивидуальным, авторским...".*7
В.Высоцкий: "Мои ранние песни, которые можно как угодно назвать – "дворовые", или "блатные"... Ну, я считаю, что это – традиции городского романса. Городской романс, который существовал у нас, потом почему-то куда-то ушёл, был забыт. А когда я начал писать, я писал вот в этих традициях городского романса".*8
О контактах Высоцкого с Синявским после отъезда того в эмиграцию известно очень мало. Собственно, достоверно известны лишь два случая: зимой 1975 г. Высоцкий, находясь в Париже, ходил на вручение Синявскому литературной премии. (От М.Розановой я узнал, что это была премия за лучшую иностранную книгу года, которой была признана "Голос из хора"). Записав об этом в своём дневнике (впервые он был опубликован в 6-м номере журнала "Октябрь" за 1991 г.), Высоцкий деталей встречи не раскрывает.
Осенью 1977 г., когда "Таганка" гастролировала в Париже, Высоцкий пригласил Синявского и Розанову на просмотр "Гамлета".
А.Синявский: "Была одна неловкая для него и для нас ситуация, когда Высоцкий пригласил нас на "Гамлета", а нам спектакль не понравился – не понравилась и постановка Любимова, и сам Высоцкий в роли Гамлета... Сказать об этом Высоцкому было как-то неловко и грубо в этой ситуации, а сказать те слова, которые он хотел услышать, я не мог".*1
Были ли другие встречи? "Да, – ответила мне на этот вопрос М.Розанова, – мы встречались с ним в Париже. Нерегулярно, но встречались. Это уже был другой человек. Не тот человек, который мне нравился когда-то".*2
Синявский мнения своего не изменил и продолжал главным в наследии Высоцкого считать его ранние вещи. "Считал и сейчас считаю, что Высоцкий – самый народный поэт, и, прежде всего, за счёт его блатной тематики и интонации", – сказал он в интервью.*1
Л.Абрамова, вторая жена Высоцкого, сказала так: "Самое главное слово скажет когда-нибудь Андрей Донатович Синявский. Он должен гордиться, что Высоцкий – его ученик. Володина культура и то, что можно назвать его эрудицией, – это заслуга Синявского".*9
Увы, не сказал... Единственное интервью, в котором Синявский говорил о Высоцком (отрывки из него использованы в этой статье), опубликовано в 1990 г. в журнале "Театр".
В начале 1980-х гг. в Париже вышла пластинка с записями песен, исполнявшихся Высоцким дома у Синявского. В числе прочих там были единственные на сегодняшний день известные исполнения Высоцким песен "С одесского кичмана...", "Я сын подпольного рабочего партийца..." и "Ночью было тихо...".
Когда я упомянул об этом М.Розановой, она удивилась: "Я понятия не имею об этой пластинке. Я давала кому-то переписывать песни Высоцкого с моих плёнок, и кто-то выпустил пластинку помимо меня".*2
В 1998 г. российская фирма "SoLyd Records" выпустила компакт-диск и аудиокассету "Летит паровоз", куда вошли несколько устных рассказов Высоцкого, записанных у Синявского.
Словно в опровержение слов, вынесенных в заголовок многократно цитировавшегося в этой статье интервью, оно было перепечатано в ташкентской газете "Комсомолец Узбекистана" уже в январе 1991 г. И вообще, как показало время, Высоцкий понятен не одним лишь русскоязычным читателям. Книги его стихов выходили в переводах на многие европейские языки, песни его пели исполнители Финляндии, Дании, Норвегии, Италии и других стран, в Польше и Швеции ставились спектакли по его поэзии... Впрочем, это уже совсем другая тема.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
