|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
публикуется впервые - 29.12.2015 г.
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2015)
"Вторая попытка Виктора Крохина"
Эта картина режиссёра Игоря Шешукова, поставленная на "Ленфильме" по сценарию Эдуарда Володарского, была закончена в 1977 году, но на экраны вышла лишь в 1987-м.
Картина рассказывает о судьбе мальчика, чьё детство прошло после войны в коммунальной квартире. Благодаря счастливому стечению обстоятельств, Виктор Крохин не ушёл, как многие его ровесники, "из подворотен ворами", а стал боксёром. Более того – боксёром высокого класса, чемпионом Европы. Вот только с детства вёл он себя не так, как надлежало советскому человеку: не захотел стать строителем и дышать цементной пылью, в отборочном бою за право поехать на чемпионат Европы умышленно задел противнику разбитую бровь, ушёл от "честного" тренера к "нечестному". В последней сцене фильма Виктор Крохин, идя по аэропорту рядом с "неправильным" тренером и раздавая автографы, замечает сидящего паренька, который не просит автографа, а пристально на него смотрит. Главный герой внезапно осознаёт, как неверно он себя вёл всё это время. Вот такой сюжет. Для 1977 года очень даже смелый.
В фильме Высоцкий пробовался на роль Степана, которую в итоге сыграл Олег Борисов. В кинопробе (она сохранилась и вошла в третью серию вышедшего в 1987 г. четырёхсерийного телевизионного документального фильма Эльдара Рязанова "Четыре встречи с Владимиром Высоцким") он напевает свою песню "Полчаса до атаки..." В картине предполагалось использовать песню "Час зачатья я помню неточно..." В конечном счёте она и вошла в картину, но в урезанном виде.
Информации о предполагаемом участии Высоцкого в картине немного. Из очевидцев высказалась лишь звукооператор фильма Ася Зверева:
"Высоцкий приезжал на пробы всего один раз. Он спел песню, которая потом вошла в картину. Те сроки, которые он поставил режиссёру, конечно, были нереальны – он готов был сниматься один день в месяц. Конечно, он был очень занят, но ему предлагалась главная роль, и ждать его так долго режиссёр не мог. Поэтому дело не пошло. Он записал песню и уехал. Песню записывали прямо здесь, в комнате, даже не в тонателье".
"Кинопробу Высоцкого не делали. Да ну что Вы! Кто же будет делать пробу Высоцкого?! Он был утверждён сразу же“.*1
Разумеется, мемуарист не права относительно кинопробы. Не те были времена, чтобы режиссёры утверждали актёра на роль по своему разумению, – на то худсоветы существовали...
За много лет до меня с А.Зверевой беседовал известный московский высоцковед Борис Акимов. Я приведу наиболее существенные отрывки той беседы.
"Б.А. – Как Вы его (Высоцкого – М.Ц.) увидели, когда? Первые впечатления Ваши?
А.З. – Я его в группе увидела. Потому что позвонил Игорь (Шешуков – М.Ц.): "Срочно хватай "Агру", запишем песню". Писала Волкова. Во-первых, он был очень знаменит, а я тогда была очень молодая и боялась его, как огня. Он действительно очаровательный человек... Игорь говорит: "Ну давай запишем". – "Гитары у меня нет. Да и голос что-то сегодня..." – "Гитару найдём". Взяли реквизит. Он настроил – и сходу! Он вообще человек лёгкий.
Б.А. – А как происходило вот относительно монтажа? То есть, вначале её целиком собирались ставить, в том виде, в котором она и была? Потому что она разбита.
А.З. – Сначала она стояла, где немцы ремонтируют нам вот эти дома. Пленные. Причём очень здорово стояла.
Б.А. – Были какие-то эпизоды выброшены?
А.З. – Потом были. На первом худсовете всё это было: и как из-за монеты дети задрались, ещё крупным планом немцы, которые реагируют на эту драку. Это всё было. Кончился худсовет. Все молча вышли и сказали: "Да, мало вам не будет".
Б.А. – Понятно. И тут же...
А.З. – При этом приняли очень хорошо картину на худсовете у нас. Очень хорошо. А потом дали какие-то поправки небольшие.
Б.А. – Но вот эти поправки были уже внесены, когда сюжет уже был выброшен?
А.З. – Но не целиком.
Б.А. – Но мне важно осознать здесь такую вещь. Выбрасывали это из-за того, что эпизоды такие были, а их сопровождала песня, или выбрасывали из-за того, что песня была, и она очень здорово эти эпизоды подчёркивала?
А.З. – Песня, конечно. Она так ложилась!
Б.А. – Может, без песни они бы и прошли?
А.З. – Так они почти без песни и прошли".*2
"По свидетельству Э.Володарского, автора сценария, Высоцкий не соглашался на купюры, и поэтому песня в к/ф не вошла", – сообщал в комментариях к "Балладе о детстве" публикатор А.Крылов.*3
Видимо, А.Крылов имел в виду воспоминания Э.Володарского, которыми он в 1982 году поделился со зрителями на вечере памяти Высоцкого:
"Я сделал сценарий, который снимался на "Ленфильме", назывался он "Вторая попытка Виктора Крохина". Снимал её такой молодой тоже Игорь Шешуков, режиссёр молодой, с которым я учился во ВГИКе, и на одну из главных ролей... я страшно хотел, чтобы играл, значит, Володя... эту роль. Причём ему нравился сценарий, ему пьеса очень нравилась, и он для этого сценария написал вот эту "Балладу о детстве". Там было много куплетов, для картины много. Но так случилось, что контакта, так сказать, Шешукова с Высоцким не получилось. Они как-то невзлюбили друг друга на пробах даже. И он взял вместо Володи сниматься Борисова. Значит, стал играть Борисов эту роль. Причём Высоцкий даже не обиделся, я думал, он страшно разобидится, и даже заберёт песню. Нет, он сказал: "Песню берите, и пусть она будет в картине". Потом с картиной начались разные сложности. В общем, она, в конце концов, так света и не увидела. На "Ленфильме", правда, её можно посмотреть, вот. Но началось всё из-за песни. Стали требовать, чтобы убрали, два там три куплета требовали убрать.
И, понимая, что тут даже зависит судьба картины, а дело очень большое, и больше года её снимали, целый коллектив над ней работал, я, понимая, что я, в общем-то, делаю дело нехорошее, я поехал уговаривать Володю, чтобы он согласился убрать эти три куплета. Там, насчёт миллионерши Маруси Пересветовой, насчёт "из напильников делать ножи...", если вы помните эту песню, и третий куплет... сей-час уже не помню точно какой. И приехал его уговаривать, он встретил меня, по-волчьи на меня глядя, и сказал: "Ты что, хочешь выбросить эти куплеты?"
Я начал мямлить: "Володя, понимаешь, надо..." Для товарища он был готов делать всегда всё, кроме, пожалуй, вот этого.
Он сказал: "Нет, ни строчки".
Я говорю: "Володя, ну пойми! Понимаешь, выйдет картина, песня будет звучать с экрана, и всё..."
Он подумал, подумал и сказал: "Нет. Ни буквы. Ни буквы. Вынимайте тогда всю песню".
Я говорю: "Ну, всю песню не хочется вынимать, песня-то прекрасная".
"Нет, я её так написал. Я так её написал..."
Я говорю: "Ну, понимаешь, в Госкино нашем, в комитете начальство возражает".
"Тогда вынимайте всю песню".
Я говорю: "Но без песни картина проигрывает очень".
"Ну, тогда оставляйте всю песню".
Я говорю: "Ну, Володь, ну я тебя по дружбе прошу... Ну, вот три куплета эти надо бы убрать".
Он ещё так походил, думал, курил, и сказал: "Нет-нет-нет. Нет, старик, нет. И этого сделать не могу".
"Ну, значит, угробимся вместе, понимаешь, и Шешуков вынимать песню не хочет, но вот эти три куплета..."
Он сказал: "Нет, ну вместе – так угробимся. Вместе – оно даже лучше".
Ну, в результате угробились все вместе, картина не вышла, но он не дал ни строчки выбросить".*4
Обратимся к анализу имеющихся в нашем распоряжении документов.
22 августа 1977 года было составлено "Заключение на материал художественного фильма "Вторая попытка Виктора Крохина" (автор сценария Э.Володарский, режиссёр И. Шешуков":
"Главная сценарная редакционная коллегия просмотрела материал (первую сборку) художественного фильма "Вторая попытка Виктора Крохина".
Коллегия считает необходимым высказать по нему ряд претензий и соображений. Фильм не столько рассказывает о спорте, сколько показывает характер человека, сложившийся под влиянием послевоенного времени. На наш взгляд, авторы прочитали это время крайне односторонне, подчеркнув тяготы жизни, неустроенность и бедность людей, живущих в коммунальной квартире, опустив при этом радостное ощущение Победы, планы и целеустремлённость "поколения победителей". Складывается впечатление, что у мальчика вообще не было другого выбора, что дрязги колких, неинтересных людей в коммунальной квартире и должны были сформировать характер маленького волчонка. Подобная концепция требует опровержения. Необходимо показать, что у героя был и другой выбор, и только стечение обстоятельств, неумение мыслить самостоятельно воспитало этот прагматический характер.
Атмосфера фильма нуждается в просветлении, он слишком погружён в быт, причём этот быт совершенно не изменяется. По картине не прослежено изменение времени, включение более ярких примет жизни последующих лет. Необходимо также осуществить более точное решение ряда конкретных сцен и эпизодов, отредактировать реплики. Коллегия рассмотрела предложения студии по исправлению материала фильма [план поправок из 16-ти пунктов] и согласна с этим планом.
С нашей точки зрения, дополнительно к этим пунктам необходимо выполнить следующие уточнения: а) бой боксёров в прологе должен быть короче, б) сократить эпизод ссоры в квартире и при этом проредить звуковой ряд, в) освободиться от планов, где показана работа военнопленных немцев, г) необходимо ещё раз проверить целесообразность использования песни В.Высоцкого (выделено мной – М.Ц.), д) отредактировать реплики в сценах Степана за столом, в сцене на кухне у радио и в рассказе брата, е) заменить планы женщин на свадьбе.
Необходимо более продуманное решение финала. Герой должен быть ближе к осознанию неверности своего пути, неправильности выбранной им философии жизни. В связи с этим зрителю должно стать более ясным название фильма – в чём заключена вторая попытка героя. Таким образом, коллегия предлагает произвести переработку материала фильма с целью выявления авторской позиции, чёткой идейно-нравственной мысли произведения.
Главный редактор Главной сценарно-редакционной коллегии Д.К.Орлов".*5
Таким образом, выясняется, что песня Высоцкого в фильме действительно звучала, но возникает вопрос, была ли она использована целиком, как рассказывал Э.Володарский? Полагаю, что нет. В той сцене, где она звучит, просто не хватает метража, чтобы вставить её полностью.
Остаётся невыясненным только одно: почему фильм – с песней Высоцкого или без неё – на экраны в 1977 году так и не вышел? Как мы видели, А.Зверева отмечает его хороший приём на худсовете. Сценарная коллегия тоже не "зарезала" фильм, а лишь потребовала сделать поправки, что было абсолютно типичным явлением в советском кино. Что же произошло?
На беду авторов, в судьбу фильма вмешался не кто-нибудь, а член Политбюро ЦК КПСС.
"12 января 1978 года Григорий Васильевич Романов (1923—2008), всесильный первый секретарь Ленинградского областного комитета партии с 1970 года, отправил Борису Ивановичу Аристову, тогдашнему первому секретарю Ленинградского городского комитета партии, записку. На клочке обычной бумаги, без заголовка, Романов распекал нерадивых подчинённых:
"Б.И. Аристову.
Факт возмутительный. Кто дал право т. Шевелеву Э.А. (подчеркнуто два раза – К.К.) нарушать порядок, подготовленный обкомом КПСС о приёмке фильмов и других произведений искусства? Где были секретари ГК КПСС? Доложите о принятых мерах Обкому Партии. Г. Романов. 12.01.78 год".
Интересно... взглянуть на первый абзац рапорта, поданного в ответ на записку Романова несчастным Е.А. Шевелевым (так в тексте – М.Ц.), заместителем секретаря горкома по культуре. В нём говорится, что окончательная версия фильма была получена горкомом в августе 1977 года и надлежащим образом чиновниками просмотрена:
"Просмотренный мной и инструктором Ю.А. Красновым (секретарь горкома КПСС т. Жданова Т.И. была в отпуске) 5 августа 1977 года вариант картины нуждался в доработке, о чём было сказано главному редактору студии т. Варустину Л.Э. и т. Шешукову И.В. на беседе в отделе культуры горкома партии.
... Л.Э. Варустин и И.В. Шешуков заверили, что будет продолжена работа по устранению имеющихся просчётов"".*6
Таким образом, выясняется любопытная, но вполне советская деталь: фильм сначала просматривали в горкоме КПСС (5 августа), а уже потом (22 августа) сценарно-редакционная коллегия "Ленфильма" оформила своё решение в свете постановлений партии, и, как мы помним, поставила под сомнение "целесообразность использования песни В.Высоцкого". Сомневались недолго: уже через две недели, 5 сентября 1977 г., председатель художественного совета "Ленфильма" В.Блинов сообщил заместителю председателя Госкино СССР Б.Павленку, что "песня В.Высоцкого изъята, и сцена идёт в музыкальном сопровождении".*7
Для фильма и его режиссёра всё бы, вероятно, прошло благополучно, если бы не гнев товарища Романова. С членом Политбюро шутить было опасно – а вдруг и после "устранения имеющихся просчётов" картина ему не понравится? Проще убрать её с глаз долой, "положить на полку" – что и было сделано.
По постановлению коллегии Госкино СССР и секретариата правления СК СССР от 12 сентября 1986 года картина была восстановлена, включено в неё всё, что было вырезано, в том числе, и песня Высоцкого – правда, не с авторским названием, а с неизвестно кем придуманным – "Песня о давно минувших временах". Вот только использована в картине она очень неудачно. Лишённая многих куплетов, песня оказалась лишена и сюжета и, по сути дела, является всего лишь звуковой иллюстрацией к мальчишеской драке, за которой наблюдают несколько пленных немцев. Зачем она понадобилась режиссёру в таком виде? Не покидает ощущение, что И.Шешуков – как несколькими годами раньше постановщик кинофильма "Дела давно минувших дней" В.Шредель и постановщик "Чёрного принца" А. Бобровский – очень хотел использовать в своей картине песню Высоцкого, но при этом не вполне отчётливо представлял себе её роль.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
