|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
Статья публикуется впервые – 13.01.2005 г. (дополнена 9.05.2005 г.)
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2005)
"Юрию Любимову в 60 его лет
от Владимира Высоцкого"
Из всех "театральных" песен Владимира Высоцкого этот текст комментировать проще всего. Причиной тому является книга Ю.Любимова "Рассказы старого трепача".*1 Практически всё, о чём поёт Высоцкий, можно найти в этих "Рассказах", которые будут обильно цитироваться ниже. Юрий Петрович любил поговорить о себе на репетициях таганских спектаклей (в моём архиве фонограмм есть несколько часов репетиций, так что я имел возможность в этом убедиться), поэтому Высоцкий за долгие годы изучил биографию главного режиссёра во всех подробностях.
Существуют три фонограммы этой песни, и все они в текстовом отношении очень близки. Сейчас текст приводится по исполнению в Театре на Таганке на праздновании юбилея Ю.Любимова. Заглавие даётся по фонограмме, сделанной для В.Туманова в октябре 1977 года.
Ах, как тебе родиться пофартило –
Почти одновременно со страной!
Ты прожил с нею всё, что с нею было.
Скажи ещё спасибо, что живой.
Юрий Любимов родился в Ярославле тридцатого сентября 1917 года. "За несколько дней до революции всё-таки я успел проскочить. Вера, Надежда, Любовь, мать их Софья и я".*2
В шестнадцать лет читал ты речь Олеши,
Ты в двадцать встретил год тридцать седьмой.
Теперь "иных уж нет, а те — далече"...
Скажи ещё спасибо, что живой!
Любимов стал актёром в какой-то мере случайно. Сперва он закончил ФЗУ, получил специальность электрика и начал готовиться к поступлению в Энергетический институт. Участь его была решена, когда он прочитал объявление о наборе в студию МХАТа Второго. (Этот замечательный театр, членами труппы которого были такие известные актёры, как А.Дикий, С.Гиацинтова, С.Бирман и даже сам М.Чехов, – его, правда, Любимов уже не застал, – расформировали в 1936 году).
На экзамене требовалось прочитать стихотворение, басню и прозу. В качестве прозаического отрывка Любимов выбрал чрезвычайно понравившуюся ему речь Ю.Олеши на Первом съезде советских писателей, как раз проходившем в те дни – в августе 1934-го.
Надо сказать, что даже в том, насквозь политизированном, году выбор Любимова вызвал, как сам он писал, "весёлое недоумение" у членов приёмной комиссии. А уж что началось, когда кандидат в актёры начал читать...
"Видно, я обладал очень конкретным воображением. И поэтому, когда я начал говорить, от Юрия Олеши, конечно: "И вот выхожу я в какой-то двор запущенный, там трава, коза какая-то ходит, – я так очень всё конкретно, – и вот я увидел молодую кожу рук", – я начал сдирать кожу на ладонях... Короче, дикая ржа была. Видимо, с таким я увлечением сдирал кожу с рук, озирался кругом: "Солнышко всходит, заливает всё", – заливался я. Очнулся я от своих грёз от дикого хохота. Я, как упавший с небес, посмотрел на них и мрачно сказал: "Ничего смешного тут нет". Ещё больший хохот. Я тогда сказал: "Мне жаль вас". И ушёл".*3
Тем не менее, видимо, Любимов не только повеселил членов комиссии, но и неплохое впечатление произвёл, поскольку в Школу-студию он был принят.
Служил ты под началом полотёра.
Скажи, на сердце руку положив,
Ведь знай Лаврентий Палыч — вот умора! —
Кем станешь ты, остался бы ты жив?
После разгрома МХАТа Второго, Любимов перешёл в училище Театра имени Вахтангова (нынешнее – имени Щукина), окончил его и остался работать в том же театре. В 1939 году его призвали в армию и он оказался в ансамбле песни и пляски Народного комиссариата внутренних дел, больше известного под зловещей аббревиатурой "НКВД". Ансамбль был создан по личному приказу Л.Берия, так что проблем с комплектованием не возникало... Музыку для ансамбля писал Д.Шостакович, конферанс – Н.Эрдман и М.Вольпин, балетмейстером был К.Голейзовский, постановщиками программ – Р.Симонов и С.Юткевич. Не во всяком академическом театре был такой состав...
"В ансамбле не было руководителя, – пишет Ю.Любимов. – Был начальник ансамбля по прозвищу Полотёр (полковник Б.Тимофеев, – М.Ц.). У него всегда был красный нос и на нём чирей, потому что он любил волосы вырывать из носа. И собеседования с персоналом проводил таким образом: "Садись, прямо будем говорить... И запомни на всю жизнь. Иди, марш!"".*4
Ещё несколько слов о руководителе ансамбля находим в очерке А.Антонова-Овсеенко "Берия":
"Начальником ансамбля Берия поставил Бориса Тимофеева, человека серого, малограмотного, настоящего служаку. Позднее ему будет присвоено звание полковника. Раньше он работал полотёром, поэтому жест ноги у него перешёл в руку. Когда он хотел придать своим словам вес, начальник махал рукой справа налево, будто пол натирал, и в заключение вырывал из носа волосок".*5
В черновом наброске к песне полотёр упоминается ещё раз:
Был рядовой Любимов – вот умора!
Но Шостакович – тоже рядовой!
Служили под началом полотёра!
Скажи ему спасибо, что живой!
В общем, правильно: Берия был далеко и высоко, а мнение начальника ансамбля НКВД для его участников могло иметь поистине судьбоносное значение...
А нынче — в драках выдублена шкура,
Протравлена до нервов суетой.
Сказал бы Николай Робертыч: "Юра,
Скажи ещё спасибо, что живой!"
"Шкура" начала "дубиться" ещё в ансамбле Наркомата внутренних дел. После атмосферы Театра имени Вахтангова оказаться в ансамбле НКВД с Полотёром во главе – было, конечно, настоящим шоком... Впрочем, всё в мире относительно: для Николая Робертовича Эрдмана, попавшего в ансамбль после ссылки, это был просто подарок судьбы.
Эрдман уже тогда был человеком-легендой. Он дружил с Есениным, который, не будучи слишком щедрым на похвалу, говорил: "Разве я поэт? Вот Коля – это поэт!". В.Мейерхольд в 1925 году поставил его пьесу "Мандат", имевшую невероятный успех. Другую пьесу – "Самоубийца", написанную в 1930 году, – запретила цензура.
Эрдман переключился на киносценарии, в числе которых были "Весёлые ребята" и "Волга-Волга". Всё шло, казалось бы, неплохо (насколько писателю вообще могло быть неплохо в стране, где культурой руководили полотёры), но однажды пришла беда: актёр В.Качалов прочитал на правительственном приёме басню Эрдмана, которая не понравилась Сталину. Это оказалось достаточным, чтобы Эрдман немедленно отправился в ссылку в Енисейск (ещё повезло, что не в лагерь!).
С Ю.Любимовым Н.Эрдман работал в Театре на Таганке вплоть до своей смерти в 1970 г. Для любимовской постановки "Пугачёва" Эрдман написал великолепные интермедии, которые, в итоге, по цензурным соображениям из спектакля пришлось изъять.
Хоть ты дождался первенца не рано,
Но уберёг от раны ножевой.
Твой "Добрый человек из Сезуана"
Живет ещё. Спасибо, что живой.
"Добрый человек из Сезуана" стал первой постановкой Театра на Таганке. Собственно, спектакль родился даже раньше театра: в 1963 г. он был поставлен на третьем курсе Щукинского училища, где старшим преподавателем работал Ю.Любимов. Как сам он впоследствии говорил: "С "Доброго человека..." всё было не положено".
Конфликты Любимова-режиссёра с социалистическим реализмом начались ещё до рождения "Таганки". Ректор училища Б.Захава потребовал существенных переделок после того, как спектакль был показан на кафедре. Но Любимов уже тогда был ершистым: что-то отдал, а что-то постарался спасти. В частности, зонг "Власть исходит от народа...", который, в конце концов, остался в спектакле, Захава требовал убрать, пользуясь своим правом ректора.
Спектакль стал одним из самых крупных театральных событий Москвы того года. Небывалая вещь: на спектакль студентов билетов было не достать! И не раз, не два, а столько, сколько они эту пьесу играли.
Постановка показалась настолько интересной, что было принято решение сделать Ю.Любимова главным режиссёром Театра на Таганке с правом пригласить на работу в театр своих выпускников. 23 апреля 1964 года "Добрый человек из Сезуана" впервые был сыгран на таганской сцене, и этот день считается Днём рождения любимовского театра.
Зачем гадать цыгану на ладонях,
Он сам хозяин над своей судьбой.
Скачи, цыган, на "Деревянных конях",
Гони коней! Спасибо, что живой.
Слово самому Ю.Любимову: "Мама была полуцыганка, и дед был очень недоволен этим браком. Мой другой дед – по линии матери – был чистый цыган, но осёдлый. Он очень любил лошадей и на выезд держал двух лошадей всегда. Просто из любви к лошадям, хотя не был богат".*6
Что касается "Деревянных коней", то об этом таганском спектакле, в котором играли ведущие актёры театра А.Демидова, З.Славина и И.Бортник, постараюсь подробно рассказать в комментариях к "Театрально-тюремному этюду на таганские темы".
"Быть или не быть?" мы зря не помарали.
Конечно – быть, но только начеку.
Вы помните: конструкции упали? –
Но живы все, спасибо Дупаку.
О том, что во время репетиции "Гамлета" упала конструкция, удерживающая огромный занавес, известно многим. Описан этот случай и в дневниках В.Золотухина: "22.05.71. И случилось невероятное... – упала сверху вся эта бездарная конструкция вместе с занавесом. В это время актёры шли за гробом Офелии, игрался похоронный марш".*7
Уверен однако, что далеко не все понимают последнюю строку этого куплета. Рассказывает бывший директор Театра на Таганке Н.Дупак:
"На репетиции "Гамлета" над сценой висела огромная плавающая сфера. Любимов хотел, чтобы она была из стали, но я настоял, чтобы её сделали из дорогущего алюминия. На одной из репетиций сфера обрушилась на артистов. Чудом никто не пострадал".*8
"Марата" нет – его создатель странен,
За "Турандот" Пекин поднимет вой.
Можайся, брат, – твой "Кузькин" трижды ранен,
И всё-таки спасибо, что живой.
"Марат", а точнее "Преследование и убийство Жана-Поля Марата, представленное труппой дома умалишённых в Шарантоне под руководством маркиза де Сада" – пьеса немецкого драматурга П.Вайса. В 1968 г. он выступил с протестом против ввода советских войск в Чехословакию и моментально из "прогрессивных" был переведён советской прессой в разряд "реакционных". Вайс-то от советской хулы не пострадал, а вот "Таганке" не повезло: из репертуара пришлось немедленно изъять две его пьесы – "О том, как господин Мокинпотт от своих злосчастий избавился" и "Дознание", а до постановки "Марата" дело и вовсе не дошло.
"Турандот, или Конгресс обелителей" – неоконченная пьеса Б.Брехта, которую Любимову долго не разрешали ставить. (Кстати, Высоцкий написал в эту постановку "Песню Гогера-Могера"). Проблема была, конечно, не в том, что "Пекин поднимет вой" (почему-то Б.Чак и В.Попов, составители четырёхтомника "Владимир Высоцкий. Сочинения", сообщают, что постановка пьесы "вызвала протест китайских властей"),*9 а прямо в противоположном...
"В это время был разрыв с Мао Цзе-Дуном, а там есть тема, что "вот идёт армия, которая освободит нас, наконец, кто-то спустится с гор и освободит нас"", – вспоминал Ю.Любимов.*10
Впрочем, может быть проблема была и не в этом, поскольку в любимовском спектакле темы спускающейся с гор армии не было, режиссёр это изъял. Зато был очень интересный финал – люди покидали государство, и оно оставалось пустым. Может быть, у принимающих спектакль этот финал будил воспоминания об известном в те времена анекдоте: Брежнев говорит Косыгину: "Если открыть границы, то мы с тобой тут вдвоём останемся". – "Нет, – отвечает Косыгин, – ты останешься один".
В этой же строфе обыгрывается фамилия Б.Можаева, автора романа "Из жизни Фёдора Кузькина". Любимов с 1968 по 1975 год сделал три попытки выпустить этот спектакль о жизни послевоенной деревни – и три раза спектакль закрывали. Обычные коммунистические выверты: запретить спектакль пытались от имени знатоков сельского хозяйства. Дескать, с сельским хозяйством театр незнаком. О том, как это получалось, свидетельствует стенограмма одного из обсуждений:
"– К.П.Калинин (зам. министра сельского хозяйства СССР): "Могли ли среди них быть такие, которых вы видели на сцене? Да! Конечно, могли. Они были. Были. Но типично ли это явление для нашего хозяйства? Да нет же! Нет! (Смех в зале. Реплики: "Это правда, это было. Вы же начали с того, что так было. А кончили – наоборот").
– Царёв (газета "Сельская жизнь"): "Были эти самые Мотяковы? Были. И может быть, их много было. Были ситуации вот сходные с этой, которая представлена в спектакле? Да, были.
И в связи с этим, я должен спросить, надо ли нам такой спектакль показывать молодёжи, которую мы хотим научить, как было?
Так так-то не было, товарищи дорогие. Не было так! Я думаю, что... так было, но так не было". (Смех, аплодисменты в зале)".*11
Любовь, Надежда, Зина – тоже штучка! –
Вся труппа на подбор, одна к одной!
И мать их – Софья-золотая ручка...
Скажи ещё спасибо, что живой!
Зина – это, конечно, актриса Зинаида Славина. Остальные имена поставили меня в тупик, хотя, казалось бы, хорошо помню таганскую труппу тех лет. За помощью я обратился к ветерану "Таганки" А.Сабинину. Он предположил, что Высоцкий упомянул Любовь Селютину и, возможно, Надежду Маркину (относительно Маркиной Сабинин был не совсем уверен, – не помнил точно, когда она пришла в труппу).
Что касается Софьи, то актрисы с таким именем на Таганке не было. Видимо, Высоцкий вновь обыгрывает здесь дату рождения главного режиссёра (см. примечание к первой строфе).
Одни в машинах, несмотря на цены, –
Им, пьющим, лучше б транспорт гужевой.
Подумаешь, один упал со сцены –
Скажи ещё спасибо, что живой!
Во всей песне это наиболее "тёмное" место. Объяснение я нашёл в многократно уже цитировавшейся книге Ю.Любимова. К постановке спектакля "Десять дней, которые потрясли мир" он привлёк эстрадного артиста по фамилии Каштелян, который помогал делать несколько сцен. При этом всякий раз требовал, чтобы везде был упомянут как соавтор инсценировок. Один раз согласившись, Любимов сам создал прецедент, и Каштелян стал угрожать, что если ему не заплатят, то он подаст в суд. "Он технически помогал "Пахаря" делать, потом дрессировал "Решётки" (сцены из спектакля, – М.Ц.), потом чего-то показывал-показывал – упал со сцены и исчез. Но за деньгами приходил".*12
Не раз, не два грозили снять с работы,
Зажали праздник полувековой...
Тринадцать лет театра, как зачёты –
Один за три. Спасибо, что живой.
Что верно, то верно – снять с работы Любимова угрожали бессчётное количество раз. Сделать этого не решились – всё-таки речь шла уже о режиссёре с европейской и даже мировой известностью, – но мелкие пакости по возможности делали. Скажем, по неписаной советской традиции, главный режиссёр столичного театра к пятидесятилетнему юбилею мог вполне рассчитывать на орден. Любимов ордена дождался только к шестидесятилетию (хотя вряд ли так уж страдал без "Трудового Красного Знамени").
Что шестьдесят при медицине этой!
Тьфу, тьфу, не сглазить! Только вот седой.
По временам на седину не сетуй,
Скажи ещё спасибо, что живой!
Позвал Милан, не опасаясь риска, –
И понеслась! (Живём-то однова!)...
Теперь – Париж, и близко Сан-Франциско,
И даже – не поверите! – Москва!
В Милан Любимова пригласил известный итальянский композитор Л.Ноно для постановки в "Ла Скала" своей оперы "Под жарким солнцем любви" (премьера состоялась 4 апреля 1975 г.). Упоминание Парижа тоже вполне понятно: через месяц с небольшим после любимовского юбилея "Таганка" отправилась на свои первые гастроли во Францию. Сложнее с Сан-Франциско... Конкретно, я нигде не читал о приглашении в Америку Театра на Таганке или лично Ю.Любимова, но учитывая, например, слова корреспондента "Нью-Йорк Таймс", что "Таганка" в течение десяти лет получала приглашения со всего мира",*13 нельзя исключить, что было приглашение и из Сан-Франциско.
Париж к Таганке десять лет пристрастен,
Француз театр путает с тюрьмой.
Не огорчайся, что не едет "Мастер", –
Скажи ещё мерси, что он живой!
В упомянутом выше номере "Нью-Йорк Таймс" опубликовано интервью с Ю.Любимовым, взятое в Белграде во время интернационального фестиваля БИТЕФ. Любимов прямо говорит: "Министерство культуры решает, куда мы поедем. Наши вкусы не всегда совпадают. Если бы я решал, какие пьесы везти за рубеж, мой выбор был бы другим. Я бы взял "Гамлета", конечно, но не "Десять дней, которые потрясли мир".*14
Понятное дело, что если даже репертуар для показа в социалистической Югославии утверждался чиновниками, а не главным режиссёром театра, то тем более Любимов не решал, какие спектакли везти на гастроли во Франции. О том, чтобы показать французам "Мастера и Маргариту", в 1977 г. и речи быть не могло. А вот пресловутые "10 дней..." снова пришлось везти...
Лиха беда – настырна и глазаста –
Устанет ли кружить над головой?
Тебе когда-то перевалит за сто –
И мы споём: "Спасибо, что живой!"
Пей, атаман, – здоровье позволяет,
Пей, куренной, когда-то кошевой!
Таганское казачество желает
Добра тебе! Спасибо, что живой!
Куренные и кошевые атаманы были в войсках запорожских казаков. Называя Любимова атаманом, Высоцкий попутно изящно обыгрывает тот факт, что когда-то в вахтанговском театре Любимов исполнял роль Олега Кошевого в инсценировке "Молодой гвардии" А.Фадеева.
Вот такая песня... Идут годы, стираются в памяти имена и даты. Если кому-то мои комментарии помогли лучше понять, о чём пел Высоцкий Любимову, то, значит, моя задача выполнена.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
