|
На первую страницу сайта "Владимир ВЫСОЦКИЙ. Каталоги и статьи"
К оглавлению раздела
На этом сайте статья опубликована 18.06.2004 г. (дополнена 4.01.2014 г.),
первоначальный вариант статьи опубликован 9.07.2002 г.
на сайте "Vladimir Vysotsky. WWW (When?Where?Who?)"
Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2002-2014)
Кто такой "ихний пастор", или
Почему канадец спиной прыгал
Мы, младшие современники Высоцкого, люди от сорока до пятидесяти лет, постоянно совершаем одну ошибку: нам кажется, что песни Высоцкого понятны без комментариев. Между тем, даже с момента написания последних из них прошло уже более двадцати лет. События, о которых писал Высоцкий, персонажи его песен давно стали достоянием истории, а человеческая память – инструмент далеко не совершенный. Пусть читающие эти строки спросят себя, – помнят ли они, кто такой Лю Шаоци, что такое Бадаевские склады и почему Мао плавал в Янцзы. Для более же молодых людей даже слово "хунвейбины" требует пояснения.
Между тем, пояснений нет и, кажется, не предвидится. Ни А.Крылов, бесконечно переиздающий двухтомник стихов и песен Высоцкого, ни С.Жильцов, в одиночку решивший издать академическое издание Высоцкого (затея, конечно же, обречённая на провал с самого начала), примечаний к текстам практически не дают.
Разумеется, хорошо бы указывать в примечаниях, кто такие генерал де Голль, Голда Мэир и Моше Даян, но всё же заинтересованный читатель сможет найти информацию об этих деятелях в энциклопедиях и, таким образом, прояснить для себя мысль Высоцкого. Есть, однако, целая группа текстов, понять которые не помогут ни энциклопедии, ни почтенный возраст. Если человек не увлекается историей спорта (а таковых любителей, согласимся, – не большинство), многие спортивные песни Высоцкого останутся для него загадочными, как финикийские письмена.
С.Жильцов в известном всем тульском пятитомнике (изд-во "Тулица", 1993-1998 гг.) примечаний к спортивным песням не даёт вовсе, видимо посчитав такую работу недостойной своего внимания (как, впрочем, и добросовестную работу с текстами и фонограммами).
А.Крылов даёт примечание к трём фамилиям – М.Хергиани, Л.Яшина и В.Алексеева, – поскольку им посвящены песни. Конечно, это лучше, чем ничего, но далеко не достаточно. Впрочем, может быть, я не прав, и сюжеты спортивных песен Высоцкого кристально ясны для любого читателя? Давайте, почитаем тексты вместе.
1967 год. Песня "Профессионалы". "Эту песню я написал после игры СССР – Канада в хоккей на первенство мира", – рассказывал Высоцкий на концертах. – "Игра была очень трудная, в канадской команде несколько профессиональных игроков...".*1
Стоп. Сразу же возникает вопрос: каким образом в любительской сборной Канады оказались профессионалы? Ведь известно, что с профессионалами наши хоккеисты впервые встретились в 1972 году, а на чемпионаты мира их стали допускать лишь с 1977 года.
Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться на много лет назад. Чемпионаты мира по хоккею проводятся с 1920 года. В течение сорока лет преимущество канадцев было столь подавляющим, что на чемпионат мира они посылали не сборную страны, а лучшую любительскую команду предыдущего года.
Времена, однако, менялись. Проиграв два чемпионата мира подряд (в 1962 г. – сборной Швеции, а в 1963 г. – нашим хоккеистам), канадцы решили, что страдает их национальный престиж, и стали собирать сборную хоккеистов-любителей.
Однако и это не помогло, сборная СССР продолжала брать мировое и олимпийское "золото". И тогда канадцы пошли на беспрецедентный шаг: они включили в команду игроков, которые в 1967 г. не выступали как профессионалы, но были таковыми в предыдущие годы.
К описываемому времени хоккей в Советском Союзе стал одним из любимейших видов спорта. К победам на чемпионатах мира привыкли, а тут явно виделась угроза поражения.
Был к тому же ещё один любопытный момент, о котором, уверен, подавляющее большинство читателей не знает. Дело в том, что советская команда уже встречалась до этого с профессионалами! 15 декабря 1965 г. сборная СССР проиграла молодёжной команде клуба "Монреаль Канадиенз", усиленной пятёркой игроков из профессиональной команды низшей лиги и знаменитым вратарём Ж.Плантом, в тот год не выступавшим в НХЛ. Счёт встречи был 2:1 в пользу канадцев, и именно профессионалы решили исход игры. (Об этом матче я писал несколько лет назад в статье "Жак Плант против Александра Альметова").*2
От советских любителей хоккея то поражение скрыли. Газеты сообщали одной строчкой результат игры, не вдаваясь в детали, так что ничьего внимания оно не привлекло. Но то был товарищеский матч. Поражение же на чемпионате мира скрыть было бы невозможно. Вот как оказались бывшие профессионалы в канадской команде, и вот почему их участию придавалось столь большое значение.
Почитаем текст "Профессионалов":
Профессионалы в своем Монреале
Пускай разбивают друг другу носы,
Но их представитель (хотите – спросите!)
Недавно заклеен был в две полосы.
Сперва распластан, а после – пластырь.
А ихний пастор – ну как назло! –
Он перед боем знал, что слабo им.
Молились строем – не помогло!
Кстати, вторая из приводимых строф первоначально имела другой вид:
Сперва распластан, а после – пластырь.
А ихний пастор – ох, как ревел!
А ихний тренер сказал, что Бревер
Жалеет очень и окривел.
Наверное, лучшим доказательством того, что современным любителями Высоцкого эти строфы ни о чём не говорят, является тот факт, что когда несколько лет назад был найден кусок фонограммы концерта, содержащий раннее исполнение "Профессионалов", название ему было дано "...И окривел", хотя гораздо логичнее было бы назвать эту "тёмную" фонограмму "Бревер".
Карл Бревер был, несомненно, лучшим игроком канадской команды. Его техника владения шайбой, навыки силовой борьбы были просто невероятны для любительских чемпионатов мира. Он имел солидный послужной список: трёхкратный обладатель Кубка Стэнли в составе "Торонто Мэйпл Лифс", трижды входил в символическую сборную "Все звёзды", один из лучших защитников НХЛ. (Заметим попутно, что позднее Бревер вернулся в профессиональный хоккей и выступал до 42-х лет).
Бревер в игре не щадил ни себя, ни соперников, многим от него доставалось. Но... нашла коса на камень. Атаковав Вячеслава Старшинова, нарвался на ответный силовой приём и был воистину распластан на льду. После игры они сфотографировались вместе: улыбающийся Старшинов и Бревер – с пластырной повязкой на брови. 30 лет назад это была очень известная фотография.
Тренерами канадской команды были Д.Маклеод и Д.Бауер. Бауер действительно был пастором, что не мешало ему успешно тренировать любительские команды Канады, в том числе, и сборную. Перед игрой с нашей командой Бауер, очевидно, вспомнил о своей основной профессии и повёл всю команду на церковную службу. (Об этом, кстати, можно прочесть в книге А.Тарасова "Совершеннолетие"). Как справедливо заметил Высоцкий, – "не помогло".
В том же 1967 году была написана "Зарисовка о Ленинграде":
В Ленинграде-городе, у Пяти углов,
Получил по морде Саня Соколов.
Пел немузыкально, скандалил.
Ну и, значит, правильно, что дали.
Спортивной эту песню, конечно, назвать нельзя, но хотелось бы уточнить, кто такой этот самый Саня Соколов.
На самом деле, звали его Владимир. Был он мастером спорта по боксу, многократным призёром чемпионатов СССР. Может быть, добился бы и большего, но во втором полусреднем весе, в котором он выступал, "королём" был знаменитый Валерий Попенченко, так что на Олимпиады и чемпионаты Европы и мира Соколова не посылали.
Любил он подраться не только на ринге, но и за его пределами, многим от него доставалось. Но однажды крепко побили и его самого. Те, кого он бил поодиночке, объединились и, что называется, отвели душу...
Высоцкому поведали эту историю, и он, слегка поменяв детали, а заодно и имя главного героя, вставил его фамилию в песню. Об этой истории рассказал Г.Макаренков составителям книги "Владимир Высоцкий. Белорусские страницы".*3
Заодно вспомним и ещё одну "боксёрскую" песню Высоцкого:
Удар, удар, ещё удар,
Опять удар и вот
Борис Буткеев (Краснодар)
Проводит апперкот...
Немногим, полагаю, известно, что и в черновых набросках, и в раннем авторском исполнении фамилия соперника героя этой песни – Евсеев. А Буткеев вовсе не был боксёром, он был артистом Театра на Таганке. На гастролях театра в Сухуми летом 1966 года его обокрали. Украли абсолютно всё, так что, по воспоминаниям тогдашней жены Высоцкого Л.Абрамовой, вернулся актёр в Москву в чужих "вьетнамках".
"И Володя для того, чтобы развлечь и утешить его, стал петь не "Борис Евсеев", а "Борис Буткеев", – так это и осталось в песне", – рассказывала она.*4
Примерно через год Высоцкий пишет ещё одну спортивную песню, "Про правого инсайда". В качестве припева использованы строки:
Мяч затаился в стриженой траве.
Секунда паузы на поле и в эфире...
Они играют по системе "дубль-ве",
А нам плевать – у нас "четыре-два-четыре"!
Столько воды утекло с тех пор, что, думается, и эти строки следует прокомментировать. Система "дубль-ве", названная так потому, что расположение пятёрки нападающих – выдвинутые вперёд крайние и центрфорвард, и оттянутые инсайды – напоминала букву W, доминировала в мировом футболе почти двадцать лет. На чемпионате мира 1958 г. сборная Бразилии применила новинку: уменьшив число нападающих до четырёх, они до четырёх же увеличили количество защитников. Таким образом, два центрфорварда бразильцев действовали против одного центрального защитника соперников. В защите же против трёх передних нападающих противника играли четыре бразильских защитника. Пока соперники разбирались, что к чему, бразильцы с лёгкостью выиграли чемпионат мира. Действительно, с помощью такой системы бороться против "дубль-ве" было уже, как заметил Высоцкий, – "плевать".
В 1970 г. Высоцкий написал песню "Про прыгуна в высоту". В первом авторском исполнении есть такая строфа:
Два двадцать у плюгавого канадца,
Канадец этот прыгает спиной!
Да, мне не взять сегодня два двенадцать, –
Допрыгаюсь до ручки и – домой.
Со спортивной точки зрения это невозможно (очевидно, поэтому в дальнейшем строфа была изменена автором): если соревнование уже идёт на высоте два двадцать, то брать два двенадцать участнику просто не позволят, планку можно только поднимать.
Тем не менее, строфа Высоцкого представляет исторический интерес. До 1968 г. единственный способ прыжков в высоту, который можно было увидеть на соревнованиях, был "перекидной". ("Хорайн", "волна" и другие давно ушли в историю). О том, что можно прыгать иначе, никто и не помышлял. Но на Олимпиаде в Мехико в 1968 г. поражённые зрители наблюдали нечто доселе невиданное: американец Ричард (Дик) Фосбюри преодолевал планку, прыгая спиной вперёд! И не просто преодолевал, а делал это с первой попытки, установил в итоге новый олимпийский рекорд (мировой рекорд – 2 м 28 см – принадлежал в то время нашему Валерию Брумелю) и стал чемпионом. Помню, что даже советское телевидение, не слишком расположенное к американцам, показывало прыжки Фосбюри много раз. В дальнейшем стиль этот, получивший название "фосбюри-флоп", стал доминирующим в мире, а тогда он был экзотикой, поражающей воображение многих, в том числе, как видим, и Высоцкого.
Кстати, а откуда взялась цифра "два двенадцать"? Ведь и "два тринадцать" и "два пятнадцать" подходят и по рифме, и по размеру. Оказывается, выбор Высоцкого был не случайным. Как сообщил киевлянин А.Ляхов, в 1968 году 212 см было тем рубежом, которое позволяло прыгунам в высоту рассчитывать на место в олимпийской сборной, что, естественно, помимо престижа, приносило и вполне материальные блага – поездки за рубеж, премиальные и т.д.
И ещё одна строка из этой песни требует пояснения:
Я признаюсь вам, как на духу:
Такова вся спортивная жизнь...
Здесь обыгрывается название очень популярного когда-то фильма "Такова спортивная жизнь", поставленного в 1963 г. в Великобритании режиссёром Л.Андерсоном (Lindsay Anderson). Когда Высоцкий писал эту песню, строка была всем ясна, а теперь об этом фильме помнят лишь знатоки кинематографа.
До сих пор остаётся открытым вопрос, кому же посвятил Высоцкий эту песню. Фонограммы содержат два практически взаимоисключающих комментария.
"Песня называется "Про прыгуна в высоту". Это песенка тоже шуточная такая, посвящена она Брумелю. Но она, конечно, абсолютно не про Брумеля, а просто так", – сказал Высоцкий 7 мая 1972 г. на концерте в войсковой части 20760 в подмосковном городе Фрязево.
Через три с небольшим года, 24 сентября 1975 года, на записи для болгарского телевидения в софийском кафе "Лотос" автор песни сказал: "Однажды к нам пришёл в театр Брумель, и он почему-то решил, что эта песня ему посвящена. Но я его, правда, не стал разубеждать, говорю: "Ну, если тебе так хочется, то – пожалуйста. Я даже могу в концертах объявлять, что эта песня посвящена Брумелю", – потому что он однажды себе сильно повредил ногу".
Светлана Брумель, вдова Валерия Брумеля, однажды сказала: "Не знаю почему, но все считают, что эта песня посвящена именно Валере. Хотя никакой почвы под собой эта легенда не имеет, ведь Высоцкий написал композицию о Большове".*5 (Виктор Большов был в 1960-е гг. известным прыгуном в высоту, становился чемпионом СССР, а на Олимпиаде в Риме он занял четвёртое место.)
И чтобы закончить "прыжковую" тему, вспомним ещё одну песню Высоцкого – "Про прыгуна в длину". В ней нет никаких неясностей, за исключением, пожалуй, одной: что послужило толчком к написанию песни.
Об этом мне недавно рассказал проживающий в Германии Л.Иоффе. Оказывается, песня появилась после знакомства Высоцкого с известным советским легкоатлетом Г.Климовым. Он был мастером спорта, входил даже в сборную СССР, брал призовые места на чемпионатах страны по прыжкам в длину и десятиборью. Мог бы достичь и большего, но... часто, причём, в самые ответственные моменты, заступал за черту. В песне Высоцкого всё, естественно, утрировано, но для нас важно, что в основу её положены реальные факты.
Кстати, догадались ли читатели, кто рассказал мне эту историю? Ну, конечно, тот самый
Главный академик Иоффе
Доказал: коньяк и кофе
Вам заменит спорта профи-
-лактика!
По словам Леонида Аркадьевича, когда они познакомились с Высоцким, тот заинтересовался темой его докторской диссертации, посвящённой исследованию влияния ограничения подвижности на работу сердечно-сосудистой системы. Прослушав объяснения, Высоцкий сказал: "В общем, как я понимаю, лучше лежать вдвоём в постели, чем одному в гробу".
Песня "Марафон, или Бег на длинную дистанцию" была написана в 1971 году. Как многократно говорил на концертах сам Высоцкий, это песня-зарисовка, в которой нет второго плана. И действительно, песня достаточно простенькая. Интересен в ней, собственно, авторский комментарий, который Высоцкий с незначительными вариациями использовал в концертах, начиная с 1977 года:
"Мы часто слышим комментарии на спортивных матчах, когда бодрым голосом Ян Спарре или Озеров (известные спортивные комментаторы 1960-1980-х гг., – М.Ц.) бодрым голосом объявят: "Вот ещё одну шайбу забили наши чехословацкие друзья!" Я всегда думаю: ну почему друзья, если шайбу забили?! Они друзья до того и после того, а во время того они – соперники и противники".*6
В описываемые времена слова Высоцкого обычно встречались понимающим смехом, а сейчас, спустя тридцать лет, молодым слушателям они непонятны. Мне даже приходилось однажды слышать, что, дескать, Высоцкий намекал на советское вторжение в Чехословакию в 1968 году во времена "Пражской весны" – "до того" (то есть, до вторжения) и "после того" была дружба, а "во время того" была почти война.
На самом деле, всё обстоит гораздо проще. "Do-to-ho!" – это клич чешских хоккейных болельщиков, вроде нашего "Шайбу! Шайбу!", и комментарий Высоцкого к политике не имеет ни малейшего отношения!
К теме лёгкой атлетики Высоцкий обращался и позднее. В 1974 г. появилась песня "На дистанции четвёрка первачей". И в ней есть строки, вряд ли понятные сегодня:
Этот будет выступать
На Салониках
И детишек поучать
В кинохрониках...
"На Салониках" сказано для соблюдения размера, правильно – "в Салониках". В тот год название этого греческого города было у всех на слуху, – там должен был состояться чемпионат Европы по лёгкой атлетике, однако в связи с неблагоприятной политической обстановкой (многие помнят режим "чёрных полковников" в Греции, который был свергнут именно в 1974-м) соревнования были перенесены в соседнюю Италию, в Рим. Возможно, слова о том, что спортсмен будет выступать в Салониках, являются иронией, – ведь чемпионата там не было!
Но, пожалуй, самая непонятная сегодня песня Высоцкого (говорю о тех, кто спортом не интересуется) – это "После чемпионата мира по футболу. Разговор с женой", написанная в 1970 году. В ней всё конкретно, всё имеет точный смысл. Начнём со строфы, в окончательную редакцию не вошедшей:
Конечно, мексиканская жара
И более того – высокогорье,
Потом учтите, – первая игра,
Противнику – болельщики подспорье.
В первой игре того уже очень далёкого чемпионата мира встретились сборные Мексики и СССР. Я хорошо помню тот матч. Игра у наших футболистов не заладилась. Будучи объективно сильнее, они закончили матч нулевой ничьёй. Могли бы и проиграть, если бы не великолепная игра вратаря А.Кавазашвили, единственного из наших, кого не смутил неумолкаемый рёв мексиканских болельщиков.
Впрочем, обратимся к окончательной редакции текста:
Комментатор из своей кабины
Кроет нас для красного словца,
Но недаром клуб "Фиорентины"
Предлагал мильон за Бышевца!
Это наиболее понятная строфа. Имя Анатолия Бышевца, одного из лучших нападающих страны того времени, ныне работающего тренером, до сих пор на слуху.
Любопытно, что сам Бышевец, как он рассказывал, "о варианте с "Фиорентиной" от Володи Высоцкого и узнал. Спрашиваю: "Володя, откуда это у тебя?" Он только махнул рукой: мол, да ты всё равно ничего не знаешь. Потом этот факт подтвердился".*7
"Что ж, Пеле, как Пеле, –
Объясняю Зине я, –
Ест Пеле крем-брюле
Вместе с Жаирзиньо".
Кто такой Пеле, говорить не надо. (Хотя ничто не вечно под луной, и я не исключаю, что лет через 30-40 придётся рассказывать молодым людям об этом величайшем футболисте). А вот слава Жаирзиньо оказалась не столь долговечной. Седьмой номер бразильской команды на чемпионате 1970 г. был одним из главных творцов победы.
Муром занялась прокуратура,
Что ему – реклама, он и рад.
Здесь бы Мур не выбрался из МУРа,
Если б был у нас чемпионат.
Бобби Мур был капитаном сборной Англии, чемпионом мира 1966 года. Настоящий английский джентльмен, сыгравший более ста матчей за сборную своей страны, он незадолго до открытия чемпионата мира в Мексике был обвинён ни более, ни менее, как в краже из ювелирного магазина. Недоразумение быстро разъяснилось, так что уже к концу чемпионата никто об этом не вспоминал.
Может, не считает и до ста он,
Но могу сказать без лишних слов:
Был бы глаз второй бы у Тостао –
Он вдвое больше б забивал голов.
Девятый номер бразильцев, нападающий Тостао, был восходящей "звездой" мирового Футбола. Его даже объявляли равным по таланту самому Пеле. Но случилась беда – мяч во время игры ударил в область глаза, у Тостао развилось отслоение сетчатки, грозившее слепотой. На чемпионате в Мексике он отыграл великолепно, но вскоре был вынужден закончить спортивную карьеру: риск ослепнуть был слишком велик.
Ну, как не дать примечания к этой песне? До сих пор, однако, ни один из публикаторов не счёл нужным этого сделать.
И ещё одна песня на футбольную тему. К.Рязанов, автор книги "Высоцкий в Троицке. Вокруг неизвестного выступления" (Троицк, 2002 г.), назвал этот текст "загадочным":
Не заманишь меня на эстрадный концерт,
Ни на западный фильм о ковбоях:
Матч финальный на первенство СССР –
Мне сегодня болеть за обоих". (1971 г.)
"Разве бывает "матч финальный на первенство СССР?"" – спрашивает К.Рязанов.
Бывает. Точнее, было два раза: в 1964 году, – когда тбилисское "Динамо" обыграло московское "Торпедо" со счётом 4:1, и в 1970-м, когда в "финальном" матче встретились московские команды ЦСКА и "Динамо", пришедшие к финишу с одинаковым количеством очков, поэтому и потребовалась дополнительная игра для выявления чемпиона. Пришлось даже провести два матча. В первый день – нулевая ничья, во второй – в невероятной по накалу игре с нефутбольным счётом 4:3 победили армейцы. Хоть Высоцкий особенно футболом и не интересовался, но о таком уникальном событии, конечно же, слышал.
В 1972 г. Высоцкий написал песню в двух сериях "Честь шахматной короны". Все помнят её начало:
Я кричал: "Вы что ж там, обалдели?
Уронили шахматный престиж..."
Мне приходилось читать, что Высоцкий, дескать, удивительным образом предвидел, что Р.Фишер станет чемпионом мира. Ведь песню Высоцкий исполнял регулярно, начиная с весны 1972-го, а чемпионом Фишер стал лишь осенью того же года.
А на самом деле никакого предвидения тут не было! Разгадка кроется в первоначальном варианте исполнения второй части песни:
Он сделал ход с е2 на е4,
Точно, как с Таймановым... Так-так!
До того, как сыграть с тогдашним чемпионом мира Б.Спасским, Фишер должен был ещё выиграть турнир претендентов. В четвертьфинале он встретился с советским гроссмейстером М.Таймановым. Матч игрался до шести побед, и Тайманов, опытный турнирный боец, не просто проиграл Фишеру, а был разгромлен со счётом 0:6. Вот в этом и был урон шахматному престижу СССР.
Осенью того же 1972 года в Рейкьявике Фишер победил Спасского и стал чемпионом мира. Понятно, что по сравнению с утратой шахматной короны (впервые с 1948 года!), поражение Тайманова уже не выглядело столь важным событием, и Высоцкий поменял строку с упоминанием его имени на всем теперь известную:
Что-то мне знакомое... Так-так!
В том же 1972 году появилась песня "Жертва телевидения". Всем памятны строки:
Вот тебе матч СССР – ФРГ,
С Мюллером я на короткой ноге...
Герд Мюллер, признанный лучшим футболистом Европы в 1970 г., был главной ударной силой мюнхенской "Баварии" и немецкой сборной, чемпиона Европы 1972-го и чемпиона мира 1974 года. Доставалось от него всем, не поздоровилось и советской сборной.
Выигран матч СССР – ФРГ...
Во времена написания песни она была очень смешной. Дело в том, что в 1972 г. сборная СССР встречалась с немцами дважды и проиграла оба раза с треском. Вначале 1:4 – в товарищеском матче, а затем 0:3 – в финале первенства Европы. Так что выигранный у немцев футбольный матч мог померещиться только помешавшемуся любителю телевидения, для которого и "Магомаев поёт в КВН" (чего, конечно же, никогда не бывало).
И в заключение – ещё один текст:
На Филиппинах – бархатный сезон,
Поклонники ушли на джонках в море,
Очухался маленько чемпион,
Про всё, что надо, высказался он
И укатил с почётом в санаторий.
Это написано, очевидно, весной 1979 года. (Высоцкий упоминает этот набросок на концерте в ГипроНИИмаш, Москва, 28 мая 1979 года). Речь идёт о шахматном матче за звание чемпиона мира между А.Карповым и В.Корчным. В 1975 г. Карпов обыграл Корчного в финальном матче претендентов и должен был встретиться с Р.Фишером. Фишер, однако, одолеваемый боязнью проиграть, выдвигал несуразные требования и, в конце концов, был лишён звания чемпиона без матча.
Тем временем, Корчной дал интервью югославской газете "Политика", в котором жаловался на то, что советские власти сделали, якобы, всё возможное для победы Карпова. (Мне трудно судить, насколько это было справедливо, – от шахмат я далёк). После этого Корчной уехал на турнир за рубеж и в СССР уже не вернулся.
В следующем цикле Корчной выиграл турнир претендентов и снова встретился с Карповым в борьбе за звание чемпиона мира. Матч, проходивший на Филиппинах, в Багио, был крайне напряжённым. Поначалу Карпов добился преимущества, выиграл 5 партий (матч игрался до шести побед), но Корчной не сдавался и даже сравнял счёт. Всё же Карпов сумел добиться победы, получил орден Трудового Красного Знамени и, действительно, с почётом уехал отдыхать.
Вот какие истории стоят за строками спортивных песен Высоцкого.
_______________________________________________
<<< (обратно к тексту)
|
